Рыбы там, ох, ексель-моксель! Даже сети не нужны!
А какие ходят женщины, и как их волосы белы!
В нашей жизни переменчивой мы орлы, аль не орлы?
Вот сижу весь в дым прокуренный, вспоминаю прошлый год.
Дочь цыганского барона и скрипучий пароход.
И отборный мат на палубе и рыбацкий перебор.
Вспоминаю, но по совести, на бумаге – до сих пор!
Остальное только в памяти, чуть трепещущий рассвет.
………
Только жаль, что кротонебов в Пошехонье вовсе нет.
Говорят, что кротонебы – те обитают на Нерли.
Как хотелось, да не встретились, а ведь могли, могли, могли!
Здесь нужен небольшой комментарий. Дело в том, что мы с Володькой (Титычем) сначала хотели плыть по Нерли на его трехместной спасательной надувной лодке. Искали третьего. Неожиданно всплыла кандидатура Татьяны. Сама предложила, сначала в шутку, а потом и серьезно. И мы даже обрадовались – будет на кого свалить всю готовку. Но подобное присоединение вынудило нас сменить маршрут и проехать через ее пошехонских родственников.
Дело в том. что когда пришли ее отпрашивать, мама согласилась только на такой вариант. Сначала родственники, а уже потом вверх по Согоже (сначала на пароходике, а затем вверх по течению как получится, где волоком, где можно – на веслах) подниматься до Ракоболи. И обратно уже по течению, значит почти без проблем, но опять обязательно отметиться у родственников. Только так и не иначе, а уж если что Зинаиде Дмитриевне (бывшей председательнице колхоза) в голову западало, бороться было бесполезно.
Неожиданности начались уже на пароходе. Брюнетистому капитану пиратского вида с серьгой в ухе (якобы цыганскому барону) не понравились заигрывания подвыпившего Титыча с его дочкой, и нас раньше, чем надо, выставили на берег. Ругались сильно, хорошо не побили. Думаю, только присутствие Татьяны спасло. Поэтому мы потом и до Ракоболи не добрались.
А кротонебы – популярное тогда ярославское ругательство. Наверно были и такие извращенцы, хотя представить трудно. Пришло неизвестно откуда и потом так же пропало – в никуда.
В институте все пять лет за Татьяной безутешно ухаживал наш одногруппник Анатолий. Таня была девушка статная, симпатичная блондинка, теннисистка и круглая отличница. Не потому, что зубрила, а потому что умная и ответственная. Но после окончания института ее сразу на кафедре (без протекций была отличница) не оставили, а взяли на работу только после двух или трех лет отработки в Новосибирском НИИ. Там, видно, романов серьезных не случилось, и она вернулась в родной город. По дороге заезжала ко мне в Москву, чтобы «сориентироваться на местности», но перспектив не увидела. Меня уже несло по течению в другую сторону. Вот тут-то тщедушный и к тому же склонный к бесконтрольному пьянству Толик добил ее все-таки своими настойчивыми ухаживаниями, обещаниями и клятвами заново переродиться и стать совершенно другим человеком. И какое-то время продержался. А потом опять все завертелось по-старому.