Главную ценность нашего жилища, несомненно, представляет небольшая (80 кв. м), но очень симпатичная терраса с полоской насыпной плодородной земли у подножия отвесной скалы. В ней еще дед Жинет выкопал приличную пещеру (кав). Теперь там пол выложен плиточкой, стоит наша стиральная машина и лежат садовые инструменты и всякое «полунужное» барахло. Кроме него, в пещере живут здоровые пауки и слегка расплющенные ящерицы, похожие на маленьких драконов. Моя жена Мариша называет их тритонами, но это гекконы.
На этой террасе и проходит вся наша летняя жизнь: завтраки, обеды, редкие приемы гостей, валяние на солнышке или под тентом. Хоть голышом загорай, никто не увидит. На маленьком собственном кусочке земли я вечно что-то сажаю и пересаживаю, развожу древесных лягушек и наблюдаю за жизнью парочки знакомых богомолов, подкармливая их кузнечиками и бабочками.
Вот такой он, наш маленький Рай! Мы его выбрали из двух возможных вариантов (второй – двухкомнатная квартира внизу, в многоквартирных жилых домах в Болье) исключительно ради Дигуни. Я представил себя на его месте, посмотрел на реакцию ошарашенной всем увиденным супруги и однозначно ткнул пальцем в эту точку на карте.
Именно в нем мы сейчас с Дигуней и валяемся на диване. Как я уже упомянул, он начал выгрызать из задней лапы очередную колючку, которую подцепил, шастая по местным чапыжникам. Такой позыв к чистоте у него нечасто случается. Сейчас как раз процесс только начался – никак не стоит этой вспышке энтузиазма мешать. Все равно до конца он его редко доводит, одной лапой все обычно и ограничивается. Обозначил намерения – и достаточно, пора и отдохнуть.
Тогда я зову Маришу, чтобы она закончила операцию по приведению его шикарной шкуры в относительный порядок. С хвоста, боков и спины вытаскивать колючки нам благосклонно разрешается, а вот задние лапы и живот – с ними сложнее. Последний вообще табу! Интересно при этом слушать их переговоры, в которых коту предлагается потерпеть, а он мрачно намекает уже почти басом, что его терпение не безгранично. И когда, по его мнению, хозяйка переходит границы дозволенного, лапки все-таки пускаются в ход: увесисто, но, как правило, без коготков.
Раз в месяц мы проводим эту операцию основательно, включая и стрижку. Почему-то именно летом Дигуня обрастает настолько, что превращается в пушистый шар, а зимой, наоборот, линяет. За это он и заработал у нас прозвище «Обормот Австралийский» (интересно, что у его предшественника Гуни была такая же странная тенденция).
Вот во время полной стрижки без царапин на руках мы, как правило, не остаемся. Но уже через полчаса после распаковки его из полотенца и мрачных воплей в наш адрес кот приходит сначала в себя, а потом и к нам. И начинает все наши царапины на руках зализывать, как собака. А заодно всегда рад просто лизнуть заодно и в щеку.