Однажды мы просыпаемся внизу, Дигунька делает вид, что дрыхнет без задних ног тут же на кровати. А наверху в это время раздается характерный хруст, который он не может не слышать. Поднимаемся тихонько по лесенке – ну точно, Минет пришла к нам через балкон и лопает у двери Дигунин корм. Увидела нас и спокойно, с достоинством удалилась. А этот лентяй, который, конечно же, все слышал, даже не поднялся. Делал вид, что его это не касается.
Проведя несколько таких безответных попыток к сближению и не почувствовав взаимности, Минет успокоилась и продолжила счастливую жизнь свободной и уверенной в себе кошки. По утрам она оставляла у двери соседей лучшую часть своей ночной добычи, которая должна была их впечатлить, остальное съедала сразу сама. Как-то Жан-Пьер мне показал змею, которую она ему притащила. Метра полтора в этом удавчике точно было.
Сосед рассказал, что как-то рано утром он видел нашего кота на их балконе. Дигуня и Минет сидели рядышком и с нехорошим интересом наблюдали за ручным голубем Аник по имени Пижон. Тот мало того, что разгуливал по перилам, так еще нагло и вызывающе ворковал. Эти хищники явно плохое задумали по отношению к этому нахалу и уже были готовы начать действовать, но тут помешал Жан-Пьер.
Минет, хитрая и умная, уже получала раньше от хозяйки веником за попытки ухватить Пижона за хвост. Наверняка это она придумала привлечь к новому покушению Дигуню, чтобы потом все свалить на него. Но как смогла его уговорить подняться на их балкон – сначала по стволу, а потом еще и по досочке – понять до сих пор не могу. Наша шерстистая Неуклюжесть до этого никогда не была замечена в лазании по деревьям, хотя корявые оливы для этого просто предназначены природой. И с Минет кот примера в этом не брал, она-то частенько устраивалась там полежать на ветке, как Багира. Видно, для собачьей части его натуры это было западло. А тут залезть по стволу? Если бы не Жан-Пьер это рассказал (который никогда ничего не придумывал), ей-богу, не поверил бы.
Однако кое-чему Дигуня от нее научился. Про туалет я уже говорил. А еще мышей начал ловить. Хотя здесь и инстинкты могли сработать. Ловил, но не ел, просто пару раз пытался их утром нам в кровать притаскивать: то ли хвастался, то ли в подарок. Хорошо хоть уже в мертвом виде. Гуня – тот слегка придушенных приносил. Хотел, чтобы мы с ними тоже поигрались, прежде чем он их скушает.
Зато моих маленьких древесных изумрудно-зеленых лягушечек, местных квакш, ящерок всех видов, живущих на террасе, Дигуня, к моему счастью, не трогал вообще, в отличие от хладнокровного убивца Гуннара. А вот мух, бабочек и стрекоз хрумкал за обе щеки, как будто это был «Хилс». Конечно, если этому увальню удавалось их поймать. Зрелище, особенно со стрекозами, было захватывающее. Процесс охоты сопровождался прыжками, переворачиваниями в воздухе и ходьбой на задних лапах. Передними кот смешно размахивал, чтобы схватить насекомое. Интересно было наблюдать и за его поведением во время их поедания, когда он лапой подпихивал в рот хрустящие крылья.