Она повела его вглубь набитых книгами полок, в самый дальний угол библиотеки, к узкой деревянной двери.
– Ищите что-то конкретное? – спросила она, отпирая замок. – Возможно я смогу подсказать?
– Спасибо вам, но я попытаюсь справиться сам, – ответил агент, проходя внутрь небольшой комнатки, заставленной стеллажами со всевозможными папками, альбомами и коробками. – Если что я к вам обязательно обращусь, а пока можно я поработаю здесь один.
– Конечно, конечно, – кивнула женщина, включая свет в комнате. – Не торопитесь мы открыты до самого вечера.
– Спасибо, – не поворачиваясь произнёс агент, снимая свой плащ.
Дверь захлопнулась, оставляя Маеду в полном одиночестве. Он прошёл к дальней стене комнаты архива, где находился небольшой запыленный стол, повесил плащ на спинку стоящего рядом с ним стула и обратил свой взор на стеллажи. Его интересовали только данные по детскому дому и его хозяевам. Вряд ли подобные документы смогли пройти мимо архива, так или иначе это заведение являлось довольно знаковым для всего городишки, если верить тому же капитану полиции. Единственное в чём стоило сомневаться – это достоверность попавшей сюда информации. Если господин Милляр действительно связан с другой стороной, то многое из того, что можно найти в документах скорее всего будет искажено или окажется чистой воды выдумкой. Агенту необходимо обнаружить хоть малейшее зерно истины, с которым можно будет работать, и которое способно будет дать ему зацепку.
Искать долго не пришлось. Минут через пятнадцать ему на глаза попалась большая коробка с пожелтевшей от времени наклейкой, надпись на которой гласила – «Приют для сирот семьи Милляр». Агент сдул пыль с картонной крышки и отнес свою находку обратно к столу. Внутри оказалось довольно много разнообразного материала – начиная от старых газетных вырезок, датирующихся прошлым столетием и заканчивая копиями документов о праве владения и чертежами плана здания. Если последнее могло хоть как-то пригодиться в случае срочной операции по захвату, то остальное было практически бесполезным. Большую часть составляли небольшие фотоальбомы о жизни самого детского дома – торжественное открытие, первые воспитанники, первый директор произносит речь перед горожанами, работники приюта во дворе и так далее. Маеда скрупулезно перебирал всё что попадалось ему в руки пристально вглядываясь в каждое лицо на снимках и внимательно вчитываясь в газетные вырезки и подписи в альбоме. Это длилось ровно до того момента пока агент не заметил одну странность – все последующие директора приюта были сыновьями предыдущих, все были похожи друг на друга, как две капли воды и в архивах не было ни единой их детской фотографии. Они даже одевались под стать своим отцам – идеально отглаженный чёрный костюм тройка и белоснежная рубашка с аккуратно завязанным галстуком. К старости все они тоже выглядели одинаково – на всех фотографиях будто бы был один и тот же абсолютно лысый старик, невысокий и худой словно скелет. Агент Маеда нахмурился, продолжая сравнивать снимки в своих руках. Было ли их сходство чудесным совпадением или же всё намного сложнее? Он отложил фотографии в сторону и потёр уставшие глаза… Его взгляд непроизвольно упал на одну газетную вырезку со странным заголовком – «Над семьёй Милляр нависло проклятье?» Агент взял ветхий газетный листок в руки и принялся читать. В статье говорилось про смерть жены нынешнего директора приюта Артура Милляра. Женщина скончалась весьма рано, ей не было даже тридцати пяти. Смерть наступила после долгой изнурительной болезни. Автор статьи, оказавшийся журналистом небольшой местной газетенки, отметил, что при похожих обстоятельствах умирали все избранницы Милляров. И длилось это уже на протяжении четырех поколений, а может и больше. К сожалению, автору не удалось найти каких-либо сведений о семье директора приюта. Словно она возникла буквально вместе со всем городом. По данным из статьи – жена Милляра успела родить ему сына прежде чем скончалась. По скромным подсчётам ему сейчас должно быть где-то в районе тридцати трёх лет и, если верить фото из альбомов, приблизительно в этом возрасте он должен принять бразды правления детским домом у своего отца, который уйдёт на покой прочь с глаз горожан. Ближе к концу статьи журналист задавался вопросом – почему никто не видел новорожденного Милляра, и кто принимал роды? Это натолкнуло агента на мысль, что престарелых представителей этой уважаемой семьи также никто больше никогда не видел. На виду всегда оставался лишь директор, который управлял всем семейным делом.