В этот раз писателю удалось проспать до самого утра, прежде чем его сновидения были так грубо прерваны. Время на часах близилось к полудню, а хмурое солнце за окном уже вовсю освещало скудно обставленную парковку перед мотелем. Герман уселся на один стульев и нервно закурил. Его мозг всё ещё судорожно пытался понять всё произошедшее. Тем не менее каких-то вменяемых аргументов писатель так и не смог найти. Возможно всему виной вновь стало его разыгравшееся не на шутку воображение, которое небрежно смешало все его переживания в один гремучий коктейль, заставив пересечься воспоминания о Нике и тот жуткий голос из темноты каморки в подвале его нового дома. Или это попросту очередной дурацкий сон… Герман докурил, успокаивая собственные нервы, и решил пойти прогуляться. Ему было необходима большая чашка хорошего кофе. Возможно на кухне мотеля удастся разжиться чем-то подобным. Надежды было мало, скорее всего писателю достанется простой растворимый из огромной жестяной банки, но всё лучше, чем совсем ничего. По крайней мере это даст ему возможность отвлечься.
Вскоре Герман вернулся в номер с чашкой кофе в руках. Напиток жутко горчил и был явно густо разбавлен цикорием, но сейчас это было не так важно. Каждый глоток прокатывался внутри писателя согревающей волной, окончательно отгоняющей все дурные мысли по поводу его странных сновидений.
Допив кофе и перекусив парой пирожных из своих запасов, Герман решил, что стоит поработать. Ничто не отвлекало его лучше, чем это. Он достал из небольшой дорожной сумки свой верный ноутбук и раскрыл его, положив на стол перед собой. Пришло время начинать что-то новое. Обычно это всегда был немного волнительный момент для Германа, но сейчас он просто пялился на чистый лист Ворда, развернувшийся перед ним. Пальцы писателя неподвижно лежали на клавиатуре ноутбука, готовые в любой момент вывести первую строчку нового произведения, но одна минута сменяла другую и по-прежнему ничего не происходило. Герман поймал себя на том, что ему гораздо интереснее разглядывать небольшие пятнышки на дисплее, чем писать. Он достал из сумки специальную салфетку и начисто протер экран ноутбука, потом тщательно почистил клавиатуру и весь его корпус, после чего вновь вернулся к созерцанию чистого листа. На смену роящимся мыслям о его ночных кошмарах и Нике пришла звенящая пустота. Пару раз Герман выводил одно-два слова, но сразу их удалял, посчитав их глупым началом. Дальше его работа сдвинуться не могла. Это было впервые. Герману, как правило, легко давались первые строки. Он даже слегка гордился этим, слыша каждый раз очередную историю про «проклятие чистого листа». Теперь же писатель сам столкнулся с ним… И почему-то ему было совсем не до смеха…