– Ты не представляешь, как я рад это слышать, – ответил ей Герман. – Но я всё равно не знаю с чего мне начать…
– Мы вроде пока никуда не собираемся, – улыбнулась ему Ника. – Так что у тебя ещё есть время всё придумать.
Не смотря на улыбку девушки, в её глазах Герман заметил глубокую печаль. Что-то происходило, что-то неуловимое, незаметное для самого писателя.
Девочка у микрофона продолжала напевать одну и ту же фразу с разными интонациями…
– Ваш заказ, – раздался голос официанта, вновь незаметно возникшего рядом с из столиком.
На столе перед писателем и его спутницей возникли тарелки на которых лежало по паре больших бутербродов с колбасой и сыром.
– Приятного вечера, – произнёс своим вкрадчивым голосом официант и растворился в окружающей их столик темноте.
Герман удивленно смотрел на свою тарелку, пытаясь понять, что это за странная шутка. Он ведь вроде ясно помнил, что заказывал лучшее блюдо от шеф-повара этого ресторана.
– Я… – произнёс писатель, поднимая глаза на Нику. Девушка как ни в чём ни бывало уже уплетала свои бутерброды.
– Что? – удивленно спросила она его. – Что-то не так?
– Нет, – покачал головой Герман. – Просто какое-то странное блюдо…
– Да, не особо изысканное, – кивнула Ника, откусывая от своего бутерброда очередной кусок. – Но есть можно.
Герман отодвинул от себя тарелку. Есть ему почему-то расхотелось.
– Ника, я хотел тебя спросить…
Она подняла на него свои большие глаза.
– Даже не знаю, как это сказать, чтобы тебя не шокировать… – снова замялся Герман. – Ты… не хотела бы уехать со мной?..
Ника застыла. В этот же момент группа на сцене прекратила играть, заставив вопрос Германа повиснуть в тишине.
– Я понимаю, как это звучит, – продолжил писатель уже более уверенно. – Но ты правда мне очень нравишься, и я хотел бы узнать тебя получше. Согласен, это звучит банально, но я ничего не могу с собой поделать. Последнее время я думаю только о тебе.
Ника положил свой недоеденный бутерброд обратно на тарелку и аккуратно вытерла губы.
– Я не могу… – печально ответила девушка. – Я очень хочу, правда… Но прости… Я не могу…
Со сцены вновь полилась музыка. Мелодия немного изменилась, став ещё более печальной. Теперь юная певица у микрофона затянула другую песню, так же состоявшую из одной единственной фразы – «Где ты?» Герману эта композиция даже показалась отдаленно знакомой…
– Хорошо, хорошо… – кивнул писатель. – Только скажи почему? Ведь ты же сама сказала, что хочешь…
– Это сложно объяснить… – Ника опустила взгляд.
Герман почувствовал на своём плече чью-то руку.
– Эй, приятель, – раздался вкрадчивый голос официанта. Это оказалась его рука. – Ты будешь её уже трахать или нет? Время-то не резиновое…