Дом опустел. Дэн вывез из него всё, что могло бы напомнить о его мерзких делишках. Этот ублюдок был очень педантичен в подобных вопросах. Настолько, что даже постарался вернуть практически всю старую мебель. Ничего здесь больше не должно напоминать о произошедшем. Но стены дома помнили… Как помнил и дух мальчика, вернувшийся к жизни, лишь с одной целью – отомстить. Ему было неважно кому причинять боль, кого ввергать в пучину нечеловеческих страданий и страха. В глазах искаженного насилием и жестокостью ребёнка виноваты были все. Он неосознанно вернул к жизни души Ники и пострадавших вместе с ним детей только для того чтобы поглотить их. Впитать в себя их силу, сделать их единым целым со своей кровожадной ненавистью. Единственным кого он пощадил стал призрак его дедушки, но старику досталась роль куда более страшная нежели быть частью силы мальчика. Он стал его слугой, обреченным на вечные муки вины, бессильный что-либо изменить. Ненависть мальчика исказила облик некогда добродушного старика, превратив его в косматое скрюченное нечто, отдаленно напоминающее человека. Именно он был грубой силой, которая хватала всех несчастных, волею случая забредших в окрестности пустующего дома.
Ника, став частью самого мальчика, видела всё. Видела всех тех людей, которых он сгубил в подвале дома, высасывая из них все жизненные соки, чтобы потом поглотить и их дух. Видела, как изменялся дом, ставшим вместилищем необъятной ненависти одного мстительного призрака. Доски в полу медленно начинали гнить, обои быстро ветшали и обваливались со стен, мебель становилась трухлявой рухлядью, краска струпьями осыпалась со всех поверхностей. Животные вскоре покинули окрестности дома. Казалось, что даже деревья вокруг боялись шевельнуть листвой дабы не навлечь на себя гнев мстительного духа. Любые звуки в стенах самого дома пропали, окутывая всё непроницаемым покрывалом тишины. Той самой, которую мальчик слушал последний месяц перед своей смертью.
Пару раз дом у озера покупали. Новые хозяева обычно не задерживались в нём дольше одной ночи. Им было некомфортно в этих стенах, а порою дух мальчика, ставшийуже искушенным в пытках, начинал играть со своими жертвами, заставляя их вздрагивать от странных звуков. Самые стойкие продержались чуть меньше недели. В конце концов, звуки детского плача, доносящиеся из подвала, заставили их спешно собрать вещи и сбежать без оглядки. Мальчик не преследовал их. Он уже научился поглощать любые яркие эмоции, чтобы становиться сильнее и поэтому старался теперь выжимать из своих жертв максимум пользы. Их побег был не так уж и важен. Рано или поздно объявится кто-нибудь новый и всё начнётся сначала.