– Какой-то кошмар, – не сдержался Стефан. – Извини, продолжай.
– Моя беременность протекала нормально. Регулярные ультразвуковые диагностики и результаты анализов подтверждали, что малыш здоров. Тем не менее, я сильно волновалась. Первые месяцы беременности я не испытывала никаких чувств к малышу, убеждая себя, что это всего лишь хорошо оплачиваемая работа. Но внутри меня активно развивалась новая жизнь, и это становилось сложно игнорировать. Хоть я и запрещала себе погружаться в сентиментальные чувства, но они не оставляли меня в покое.
– Ты стала привязываться к этому ребёнку?
– Да, – вздохнула Мария, – я стала к нему привязываться. Но ещё худшая ситуация была с Максимом. Он был уверен, что скоро станет отцом, он этого ждал и готовился к появлению нового человека. В очередной раз он предложил мне выйти за него замуж. Макс предлагал жениться хоть завтра, хоть после выписки из роддома или когда мне угодно.
– А ты?
– А я не находила себе места. Я так сильно запутала ситуацию, что уже не могла сказать правду и не могла продолжать обманывать Максима. Я просто не знала, что мне делать.
Стефан продолжал ходить по комнате. Его руки плотно сжались в кулаки.
– Долго думая, я решила искусственно создать ситуацию, из-за которой бы он сам меня отпустил. Тогда я совершила очередную роковую ошибку, которая привела к трагическому исходу.
– Рассказывай, – буркнул Стефан.
– Биологический отец ребёнка всё это время принимал активное участие в моей жизни. Периодически мы встречались, он гладил живот и радовался, если малыш начинал шевелиться в ответ. График выплат по договору суррогатного материнства соблюдался безукоризненно. День в день отец ребёнка перечислял суммы, оговоренные в контракте. А ещё оплачивал дополнительные расходы, витамины и даже занятия йогой для беременных. Он жил в каком-то другом городе, но в оговоренное время всегда приезжал. Биологический отец хотел видеть каждое ультразвуковое исследование своего малыша и просил фотографировать и высылать ему все результаты анализов. В общем, он был хорошим и заботливым отцом.
Мария остановилась, чтобы снова вытереть слёзы.
– Примерно во второй половине беременности я осознала, что не хочу отдавать малыша. Всё это время было словно имитация семейной идиллии, как будто сбывшаяся мечта о хорошей жизни. Горькая правда, что через 4-5 месяцев всё это закончится, душила меня по ночам. Малыш бился в животе, словно говоря "мама, не отпускай меня", а я страдала от мысли о расставании с ним. Мне приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не выдавать свои мысли и в глазах будущего отца выглядеть спокойной и решительной. Но тревожность только увеличивалась по мере приближения предполагаемой даты родов. Я всерьёз подумывала о побеге.