Никому не дам обижать мою сиротку.
Оксана
Весь оставшийся день я сидела как на иголках, чувствуя, что схожу с ума. Наш разговор с Лейсян закончился ничем: она по-прежнему настаивала на своём, пугая меня тем, что заберёт сына. Я же, поняв, что отступать некуда, посоветовала ей выбросить эту глупую идею из головы.
— Если ты не понимаешь чудовищности своей затеи, то это не значит что все такие.
— Я — мать.
— Ты по бумагам мать, — ответила я. — Только по бумагам.
— Я имею все права, — огрызнулась Лейсян.
— Так сходи в опеку, расскажи им там про свои права, которые у тебя отобрали. Думаешь, там не пошлют тебя куда подальше — мать, которая даже не знает, как поговорить со своим собственным ребенком.
— Это ты виновата! Я была… я была не в себе после родов. Ты отобрала у меня этого ребенка.
— Девятнадцатилетняя девочка, которая потеряла в один год брата и обоих родителей? Которая вынуждена была бросить институт, потому что ты уехала, бросив Ромку одного? Лейсян, не начинай! Я не прошу детских пособий — подавись ими, но если ты вступишь на порог войны, я позабочусь о том, чтобы опека взыскала с тебя каждую копейку, которую ты не перевела для сына.
— Я откладываю… откладываю!
— Отлично, — рявкнула я, отчетливо слыша по её голосу, что Лейсян врёт. — Тогда у тебя не будет никаких проблем.
Меня трясло, я чувствовала, что слезы уже давно катятся из глаз: слезы беззащитности и страха напополам со злыми слезами раздражения.
Не помню точно, как мы свернули разговор, но я ещё минут десять сидела на лестнице, раскачиваясь взад-вперед.
А потом взяла себя в руки.
Потому что это только ничем не обременённые девицы могут плакать и стенать весь день напролёт. А мне надо было возвращаться к работе.
Не скажу, что это было просто, но к концу дня я немного успокоилась — заставила себя успокоиться, потому что не хотела волновать сына.
Честно говоря, ничего особенного этот день больше не предвещал: я, как обычно, забрала Ромку с продлёнки. Как обычно, забежали вместе с ним в магазин возле дома: там на этой неделе продавали яблоки по скидке, и я решила взять пару килограммов про запас. Если начнут портиться — испеку пироги.
Ромка же, забредя в отдел с тортами, сделал большие глаза «шрековского кота», и я со вздохом подумала, что от выпечки всё равно не отверчусь: торты мы тоже покупали, но чаще я старалась печь домашнее, чтобы не пичкать ребенка всякими химикатами и наполнителями.
— А хочешь булочек с корицей? — спросила я, мысленно перебирая ингредиенты, которые были бы нужны для этого. Дома только молока, кажется, почти не осталось — а всё остальное, вроде имелось. — Или можем испечь шарлотку с яблоками.