— Как вычеркнули, так и обратно впишут, — рявкнул я, недовольный напоминанием о собственной глупости. Надо было ещё тогда всё как следует проверить — а не оставлять пацана на эту…
Она собственного сына назвала «мальчиком». Как будто у него имени нет.
Только оказавшись на свежем воздухе я понял, насколько мне было душно в её халупе.
— Лех, ты езжай следом, — приказал я водителю. — А я пройдусь.
Правда, долгой прогулки не получилось: не прошло и получаса, как мне на мобильный дозвонился Павел и ошарашил меня интересной новостью:
— Рафаэль, там твоя бывшая с Кукушкиной общается.
Несмотря на то, что несчастная сиротка производила впечатление кристально честного человека, я решил перестраховаться и поставил прослушку на все телефоны Кукушкиной: с некоторых пор я не доверял честным, начитанным девицам: у них бывает очень своеобразное чувство собственного достоинства.
Но если Лейсян позвонила Кукушкиной всего спустя полчаса после нашего разговора — выходит, ошибся я в кристальной честности сиротки.
— Надо же, — съязвил я в ответ на долгое сопение Павла в трубку. — Я думал, они в контрах, а между ними тишь да благодать.
— Нет, шеф, — протянул Павел. — Там другое.
Странные нотки в его голосе заставили меня напрячься.
— Включи запись.
— Запись не завершена, — сконфузился Павел. — Они ещё разговаривают.
Процедив ругательство сквозь зубы, я приказал.
— Так подключи меня к их разговору.
— Да, конечно… — ответил Павел. — Минутку.
В трубке раздалось несколько характерных щелчков, а затем я услышал надменный тон бывшей. Эта дура собиралась забрать ребенка к себе. Я с раздражением подумал о том, что силикон из губ очевидно съел мозги моей бывшей: она как будто не понимала, что пацан — живой человек, и его нельзя как куклу перетаскивать из одного дома в другой.
А потом сиротка сказала, что Лейсян не разговаривает на языке жестов. Да как же такое может быть — она ведь какая-никакая, но мать!
Пока я офигивал от происходящего, эта жадная дура накинулась на мою сиротку по поводу квартиры. Да я же ведь только что сказал, что подарю ей конуру. Зачем ей понадобилась ещё одна!
А у Сиротки голос приятный…я пока не видел ещё ее живьем, но на фотографиях она показалась мне довольно милой. И голос приятный.
Правда, усталый сейчас, и явно на стрессе…. Девчонка чуть не плачет. Но огрызается.
Правильно, молодец, моя девочка.
— Лех, — позвал я водителя, продолжая прислушиваться к разговору в трубке. Сев в машину, я захлопнул дверь и объявил.
— Возвращаемся.
— А в офис не поедем?
— Сначала вернемся, оборвём уши одной глупой дамочке, а потом в офис.