Понятно, что моё предложение стало для Оксаны сюрпризом. Я допускал, что после этого ей понадобится какое-то время, чтобы всё спокойно обмозговать.
Я даже планировал, что не стану сразу пытать ее с ответом — просто продолжу изучение языка жестов и неспешное знакомство с сыном.
Но когда Павел сообщил, что сиротка внезапно ушла с работы, я не мог не напрячься. Судя по отчётам, она даже гриппуя с высокой температурой в офис приползала… А тут внезапно такое резкое изменение.
Да ещё с каким-то левым мужиком приехала — явно, что не таксист, а какой-то хороший знакомый. Я тут же приказал парням пробить этого чувака. На его счастье, мужик казался женат — счастливо женат — и никогда прежде не был уличён в походах налево.
Я решил, что зря психую и решил выждать ещё один день.
А она решила просто объявить забастовку. Проигнорировала все мои подарки. Отказывалась выходить из дому — и даже пацана оставила с собой, соврав учительнице, что они приболели.
Ага, именно поэтому она не спешила открыть мне дверь — заразить боялась.
Когда Оксана и на следующий день осталась с сыном дома, я решил, что пора действовать, а то дальше могло быть только хуже: вместо того, чтобы перешагнув самое сложное, начать приспосабливаться к новой жизни, она всё дальше загоняла себя в угол.
Я прокрутил ещё один раз то видео, где она выносила присланные мной розы на помойку, а затем сердито топала по снегу.
«Она не отступится. Будет сражаться до последней капли крови…»
Я посмотрел на расстроенное лицо своей девочки.
Пора предоставить ей возможность проиграть в этом последнем бое — и уже начать строить новую жизнь всем вместе.
Я набрал номер одного из своих приятелей и попросил о новой услуге.
Оксана
Я чувствовала себя отвратительной матерью, запершей ребенка дома под замок. Но нас осаждали! В прямом смысле этого слова осаждали в квартире. Сначала он прислал эти цветы, затем еду из ресторанов. Дважды. Как будто Валееву не хватило того, что я отказалась от его заказа в первый раз.
А вечером… вечером он сам объявился, принявшись звонить в дверь.
Я видела в глазок, кто пришёл, и потому не решилась открыть.
— Оксана, — рявкнул хорошо знакомый голос. — Открой дверь.
— Уходите, — выдавила я из себя.
— Ты ведёшь себя как маленький ребенок, — насмешливо протянул Валеев. — Ты же понимаешь, что эта твоя выходка ничем хорошим не закончится.
— Это не выходка. Мы… мы приболели, — соврала я, решив не вступать в прямую конфронтацию с Валеевым.
— Я не боюсь заразиться, — фыркнул Валеев. — Открой дверь.
— Лучше не надо. Простите, но мне нужно идти.