Дверь я ему так и не открыла — и это, кажется, сработало. По крайней мере, он отступил — ушёл от нашей двери, из нашего дома.
И это дало мне возможность перевести дыхание.
Я решила, что нам нужен ещё один день… всего только день вместе с Ромой — я хотела провести этот день с сыном и только с ним, отложив в сторону все гаджеты, все кодексы по семейному праву и все форумы, где такие же несчастные люди как я искали правды.
Предупредив своё и Ромкино начальство, о том, что простуда ещё не отступила, я решила, что сегодня мы больше не будем прятаться дома. Наоборот. Пусть этот день станет самым лучшим днем из тех, что у нас когда-либо были. Такие, короткие каникулы от неприятностей.
Утром мы поздно проснулись, позавтракали какао и бутербродами (никакой каши сегодня), затем я решила немного прибраться, попросив Ромку пока заняться домашним заданием, которое мне переслала учительница.
А после этого мы планировали поехать в Измайловский парк — и может даже сходить на каток: он хоть и платный, но цены там очень умеренные.
Но моим планам, к сожалению, не суждено было сбыться.
Около двенадцати дня в нашу дверь позвонили — через глазок было видно, что на лестничной площадке стоят две незнакомые женщины. Только поэтому я и рискнула открыть дверь.
— Кукушкина Оксана Александровна? — заглядывая в какие-то листы у себя в руках, спросила женщина постарше.
Я кивнула.
— С вами на настоящий момент проживает несовершеннолетний Валеев Роман Рафаэлович?
— Да, со мной.
Услышав полное имя своего ребенка из уст чужого мне человека, я вдруг подумала о том, что даже по имени Ромка полностью его, а не мой.
— А вы, собственно, кто? — задала я вполне законный вопрос, поскольку женщины, потеснив меня в сторону, уже прошли в прихожую.
— Отдел опеки и попечительства, — скривилась женщина помоложе и ткнула мне в нос своё удостоверение. — Что ж вы, дамочка, чужого ребенка незаконно удерживаете… Нинуль, давай обследовать.
Не раздеваясь и даже не сняв верхней одежды, они прошли в комнату и принялись делать какую-то опись. Они открыли шкаф, рылись в моих вещах и вещах моего сына, заглядывали в каждый угол и отмечали каждый недочёт.
— Галь, ты посмотри: несчастный мальчишка смотрит мультфильмы почти без звука. — Женщина, которая это говорила, недовольно покосилась на меня.
— Что, раздражают мультфильмы, да, мамочка?
Мультфильмы!
Я недовольно покосилась на сына.
«Мам, да я уже всё сделал!» — тут же ответил мне ребёнок.
«А если проверю?»
«Честно сделал».
— Он не слышащий, — вспомнив о женщинах, процедила я. Но моя собеседница не желала сдаваться.