– О, господин мой, мне привалило счастье необычайное! Не зря отца Наамы зовут Менахем! Этот милосерднейший человек совсем некорыстолюбив. Счастье дочери для него первее мошны. Он видел, как горячо полюбила меня Наама и не стал требовать выкупа, наоборот, пообещал небольшое приданое. Этого, вместе с мною прикопленным, нам с Наамой хватит на начальное обзаведение.
– Воистину, Ярив, ты родился под счастливой звездой! Любовь и бедность – благословенное совпадение!
– Как хорошо, мой господин, что сердце твое чутко слышит голос любви! Да, люди в большинстве алчны и бескорыстию не верят. Ты – исключение!
– Я польщен! А теперь припомни-ка, любезный, известные тебе события. Преступники поначалу требовали выдать им Цадока, потом отступились, согласились удовольствоваться Диной. А тебя, молодого красавца, даже и не помянули. Ты был там, как объснишь чудеса?
– Мой господин, любовь и радость переполняли меня, и только это я могу тебе сказать!
– Однако, Менахем сообщил мне, что ты выходил на улицу, где насильники готовились бесчинствовать!
– Ах, да! Совсем забыл, я, кажется, действительно на мгновение высунулся из дома. Я должен был угомонить душевное волнение в груди. Я был опьянен признанием Наамы, и, поверь, вещи неромантичные проносились мимо моих ушей и глаз. Кто, как не ты, поймет меня!
– Благодарю тебя, Ярив, за честные слова. Не сомневаюсь, что вскоре мы свидимся вновь. До встречи.
Ложь слуги была чрезвычайно приятна Шем-Ханоху. Теперь-то он не сомневался в своих догадках.
8
Как и условлено было, Янон поселился в доме Эйнава, охраняя жизнь и достояние скорбящего. Через расторопного мальчика-курьера он передавал регулярные донесения Шем-Ханоху. Впрочем, ничего опасного или подозрительного не происходило, царили покой и печаль. Покладистый юный связной не отказывал Янону в личных просьбах и исправно передавал обеспокоенным его женам, старшей и младшей, обещания скорого возвращения домой их верного супруга.
В последний день траура примчался запыхавшийся мальчик и сообщил Янону, что Шем-Ханох требует немедленной встречи с ним. Отрок привел Янона к пещере поблизости от дороги в Бейт-Лехем. На камне у входа в грот сидел с озабоченным лицом Шем-Ханох. Друзья обменялись краткими приветствиями.
– Мой дражайший товарищ, – торжественным тоном заговорил Шем-Ханох, и Янон понял, что друг его имеет сообщить нечто важное, – сегодняшней ночью я ожидаю событий, которые увенчают успехом наше расследование. Я уверен, что с наступлением темноты по этой дороге направятся к Эйнаву недобрые гости. Ты узнаешь этих людей, одного из них – наверняка. Они задумали ограбить охраняемого тобой человека, а если дело на заладится, они убьют его. Мне потребуются лучшие твои достоинства – сила, проворство, смекалка. У нас есть помощники, – добавил Шем-Ханох и указал на черноту зияющего входа в пещеру. Присмотревшись, Янон различил четыре горящих огонька – глаза двух огромных псов, доставленных Шем-Ханохом с его двора.