По щекам Мерав безудержно текли слезы. Атар-Имри продолжал неумолимо.
– Под покровом темноты ты пробралась в дом Цадока. Опасаясь выдать себя, не зажигала огня. Ты подкралась к несчастной и вонзила в нее нож. В темноте порезалась. Чтобы унять кровь, отхватила лоскут от подола платья убитой и перевязала себе руку. Платье у меня, и к нему в точности подходит твоя повязка. Мерав, ты убила женщину!
Мерав рыдала. Атар-Имри смотрел на нее сурово, но жалость пряталась во взгляде.
– Зачем ты сделала это? Ведь Дина была обречена!
– Я ненавидела… Она украла у меня любовь… Меня не могла утешить ее смерть… Я свой рукой должна была остановить ей сердце…
– Убийство – зло вдвойне, коли ищет выгоду в утешении. Мы едем в Гиву. Я передам тебя на суд старейшин.
Атар-Имри не чувствовал обычного довольства завершением расследования. “Насильники и убийца найдены, – размышлял он, сидя в колеснице, – клубок, как будто бы, распутан, но нить не гладкая, мешают узелки. Не причастен ли кто еще?”
– Мерав, есть у Дины родня?
– Сестра. Зовут ее Хагит. Живет с мужем поблизости от Цадока.
“Не миновать еще одной поездки на Эфраимову гору!” – подумал Атар-Имри.
10
В просторном апартаменте на втором этаже городских ворот Гивы собрался совет старейшин. На высоких стульях сидели Бнаяу и Баная. Третий такой стул был предоставлен Атару-Имри, но он отказался от предложенной чести и расхаживал взад и вперед с сосредоточенным выражением лица, готовясь к произнесению речи. Вдоль стены стояли Арель, Дарель и Ярив. Первые два были связаны по рукам и ногам. Тут же на лавке сидела и проливала слезы Мерав. Отдельно от нее расположились Цадок, Эйнав и Хагит. У дверей и у окон высились мощные фигуры охранников.
– Почтенные старейшины города Гивы! – торжественно произнес Атар-Имри, – я уверен, вам удалось добиться от Ареля и Дареля частичного признания. Я также надеюсь, что Мерав была с вами не менее откровенна, чем со мной. Итак, порученное мне расследование завершено, и одновременно раскрыто еще одно преступление. С него и начну мой отчет.
На важных лицах Бнаяу и Банаи нарисовалось всепоглощающее внимание. Тишина едва нарушалась тихими вслипываниями Мерав.
– Мне донесли, – продолжил Атар-Имри, – что в трагическую ночь насилия над Диной пропала из дому некая юная девица. Вам, Бнаяу и Баная, это было известно, и я сожалею, что не вы меня уведомили об этом.
– Мы не хотели отвлекать твое внимание от главной цели, – раздосадованный упреком бросил Баная.
– Это была горошина из того же стручка, – заметил довольный собой Атар-Имри, – и связь двух преступлений я быстро установил, выжав показание из уст трусливого Ярива. Предательски бросив своего хозяина, он прятался на улицах города, наблюдая за Арелем и Дарелем. Он видел, как после надругательства над Диной, не насытившие свою похоть мерзавцы набросились на девушку, случайно оказавшуюся на улице в неурочный час. Свершив гнусность, они ограбили ее, сорвав с шеи золотую цепочку, потом зажали ей рот и нос, и она умерла от удушья.