Иногда мысли о маме вытеснялись другими, привычными – о Сашке. Она сидела за партой все так же рядом, поэтому часто подолгу смотрела на него, забывая писать. У него необычное лицо, не славянское, смуглое, с темными, почти черными глазами, большими пухлыми губами и глубокими складками вокруг рта, когда он улыбался. Иногда Сашка ловил на себе этот ее взгляд, поднимал голову, видел, что она смотрит и подмигивал. Тогда Даша невольно ощущала как он пахнет. Тонкий аромат дезодоранта дразнил, заставляя представлять обнаженной эту оливковую, словно поджаренную на горячем южном солнце кожу, с капельками влаги. Она вдыхала, вздыхала. И снова опускала глаза в тетрадь, пытаясь поспеть за лекцией.
Незаметно подкралась зачетная неделя. Прыщавый Вовка уже получил в свою зачетку три пятерки «автоматом» – больше за добросовестность, чем за знания, и ходил теперь, высоко задирая подбородок, еще три человека могли похвастать одним «автоматом». Даша не могла похвастать ничем. В тетрадях не хватало доброй половины лекций, практические задачи она не могла решить, потому что пропустила целый месяц. От предстоящих зачетов ее холодом скручивал страх, а потом – вина за беспечность. Слишком многое она принимала как должное.
Павел Николаевич прохаживался вдоль доски, о чем-то сосредоточенно думал, потом остановился и, заложив руки за спину, произнес несколько злорадным тоном:
– Ну-с, товарищи, сегодня у вас последний шанс добрать баллов к зачету. Пишем коллоквиум. На сто баллов! – он многозначительно поднял палец вверх. – Тем, у кого после сегодняшней работы итогом будет больше восьмисот пятидесяти, поставлю зачет автоматом. – Студенты загудели: кто-то радовался возможности получить халявный зачет, кто-то издал страдальческий стон.
– Пожалуйста, берите билеты и бумагу. Телефоны сдаем. – С этими словами поднял со стола пустую коробку из-под обуви, куда надлежало сложить телефоны и стопку старых курсовых – на обратной, чистой стороне этих листов и следовало писать ответы на билеты – и многозначительно посмотрел на студентов.
Поднялся шум. Посмеиваясь, переговариваясь, в притворном ужасе закатывая глаза, и одновременно бледнея от настоящего страха, студенты шли между партами, несмело вытягивали билет и брели назад к своим местам. Даша медлила, вытянув руку над россыпью одинаковых белых прямоугольников бумаги. Беспомощно оглянулась назад: Сашка уже уселся на свое место и что-то сосредоточенно разглядывал под партой. В конце концов она взяла билет из середины, с загнутым кверху уголком, прихватила лист для ответов, положила свой телефон в коробку, уже полную до краев разномастных смартфонов, и обреченно пошла к Сашке.