Даша взяла свою сумку и потихоньку прошла в ванную. Даже когда мама была жива, они не запирали двери на защелки, а уж одна Даша и вовсе не имела такой привычки, поэтому дверь просто прикрыла. Там она с облегчением стянула надоевшие за день джинсы, тесную рубашку и бюстгальтер, натянула просторную домашнюю футболку и долго и тщательно мылом и холодной водой смывала макияж. А когда она подняла глаза, то увидела в зеркале Сашку.
Даша вздрогнула и резко обернулась. Кровь хлестнула ей в лицо. От страха она не могла ничего сказать и только глубоко дышала.
– Извини, не хотел пугать.
Он подошел, положил ладони на талию. Его глаза – медленный, нежный, теплый, все обволакивающий яд.
– Сашка, ты что, дурак? Ты что?!
– Я ведь вижу, как ты на меня смотришь. Думаешь, не понимаю?
Даша хотела что-то сказать и не могла. Не могла солгать этим глазам. Она молчала, тонула…
– Но… Любава?
– Не увидит. Спит она. Крепким сном беспробудным спит.
– Но как же так… это не правильно…
– Тссс, – приложил палец к ее губам, заставляя молчать, – К черту все! Думаю, тебе понравится, что сейчас будет, – шепнул ей в самое ухо Сашка. Он медленно, медленно, все глубже вонзая в сердце острую, сладкую иглу – прижался плечом, рукою, весь. Она отодвинулась и уперлась спиной в стиральную машинку – больше путей к отступлению не было. Даша не двигалась. Сашка поднял руку и накрыл шею ладонью. Спустился ниже к предплечью, к рукам, к линиям жизни, рассматривая их, проводя подушечками пальцев. Дашка обжигалась об эти прикосновения, страшась мысли, что все это ненастоящее. Что все пройдет, развеется как горький дым, станет чужим. Хотя оно и было чужим…
Она подняла руку и пробежала подушечками пальцев по его лицу. Ее коробило, просто разрывало на части. Она вторглась на территорию, которая ей не принадлежит. Она отнимала у подруги самое ценное, хотя та об этом даже не подозревала. Она крала. Через мучительное мгновение нерешительности они переступили границу. Рубеж дозволенного, после которого назад никак. Только с поднятым белым флагом в душе.
Дашка целовала его так, будто хотела выпить до дна. Она обнимала его, словно собиралась запечатлеть в памяти каждый сантиметр кожи, каждый атом заполучить в единоличное пользование. Он, плененный этой неожиданной близостью, шел навстречу, трогая губами каждый сантиметр ее кожи.
Звякнула пряжка его ремня, потом его руки оказались под футболкой.
– Подожди, подожди, – зашептала Даша. Слышно было как за стенкой соседи фальшиво орут «Ой, мороз, мороз», – Нас услышат, обязательно услышат.