– О, это весьма интересно, – как ни в чём не бывало ответил его собеседник. – В целом, картины схожи и напоминают библейские описания: жирные почвы, богатые плодовые деревья. Словом, прекрасные условия для развития земледелия и создания советских колхозов, хозяйств, вероятно даже, винодельческих. Однако возможны и некоторые особенности – но мы списываем это на разные места приземления.
Тут он немного сбавил тон и поумерил свой пыл.
– Один из вернувшихся эденонавтов сообщал о бескрайних полях колосящейся кукурузы. Кукуруза, говорит, везде, пардон, блядская кукуруза – до самого горизонта! Сейчас сами видите, где – бюрократ заговорщически показал пальцем вверх – не то в потолок, не то куда-то выше.
– Ну ладно – в его голос вернулись яркие жизнерадостные оттенки – Пройдёмте в лабораторию!
«Ася подолгу не могла заснуть. Платон часто просыпался от того, что она, уже глубокой ночью, клала ему голову на грудь: вздрагивал, запускал руку в мягкие волосы и начинал медленно гладить. Спустя время её тело обмякало, становилось тяжелее, а дыхание – глубже. Они вместе погружались в сон».
«А может… Ну а вдруг?»
Происходящее же сейчас напоминало дурной трип. Платон тащился по широкому и оттого тусклому – ламп было на удивление мало – коридору где-то в чреве НИИ. Под ногами – классический советский орнамент: бетонный пол цвета запёкшейся крови с серыми вкраплениями мрамора. Человек партии вновь что-то вещал: его слова эхом рикошетили от стен, но проносились мимо ушей.
Действительность впитывалась на удивление легко. Жизнь в России подарила Платону прививку от охуевания: когда ты находишься в этом состоянии перманентно, удивляться чему-либо становится всё сложнее. Православные коммунисты? Путешествия в загробный мир? Никто больше не пытался впихнуть инородное тело в его анус, так что и хуй с ним.
Платон просто решил отдаться реальности (реальности?) и посмотреть, что будет. Возможно, Саня всё же уломал съесть его эту долбанную марку. А он и забыл – и пошёл проветриться. Возможно, наряд всё-таки упаковал его на тропинке и сейчас мудохает где-нибудь в отделении так сильно, что воспалённое сознание отключило все органы чувств и пытается хоть как-то обороняться от реальности. А, возможно, он и правда попал в прошлое (прошлое ли?). Похуй.
Да и крохотное зерно надежды, что появилось совсем недавно, словно блядский камешек в ботинке, назойливо царапало душу – будило тревожное чувство, которое можно было бы назвать любопытством.
– А почему именно здесь? Это ведь НИИ каких-то токов, – в густом сумраке то и дело мелькали блёклые, будто бесплотные халаты лаборантов, исчезая в коридорах, за плотно закрытыми дверьми и перекрытиями.