«Прости, Ася, сегодня я немного опоздаю»
Партиец немного смутился, поймав взгляд Платона и обеспокоенно взглянул на календарик.
– Ох, простите, дату забыл поменять. Сегодня же уже 22-е, – с искренним сожалением сказал он.
Платон откинул голову и закрыл глаза.
«Блять, неужели я в одном из этих дрянных, дешёвых романов о попаданцах»
Чиновник буравил его виноватым, почти жалостливым взглядом.
– Сигаретку? – вдруг ожил он и прорезал тугую тишину, достав из внутреннего кармана мешковатого пиджака портсигар и протянул золочёную коробочку. Из неё на Платона смотрели туго забитые папиросы – он вытянул одну. Бюрократ тоже – и сразу прикурил.
–…Словом, ваши познания в древнесемитских языках могут оказаться как нельзя кстати. Если мы, конечно, всё же натолкнёмся на аборигенов.
– Вы хотите отправить меня в командировку на ближний восток?
– Нет, что вы. В рай.
– В рай?
– Ну да, в рай. Это там, где древо познания, змей искуситель, Адам и Ева. Рай. Эдем. Называйте, как хотите.
Увидев нотку недоумения в глазах Платона, партиец всё же решил немного поподробнее объяснить ситуацию.
– Понимаю вас. Ознакомившись с докладом, вы наверняка подумали, что это какой-то шифр – эзопов язык, чтобы замаскировать тайную операцию. Советскому человеку трудно в это поверить: партия и вожди великой революции твердили, что религия – лишь опиум. Дурман, под воздействием которого человеческие массы становятся пластичными и легкоуправляемыми.
– Но вышла неувязочка. Оказалось, что ветхозаветный рай всё же существует. А раз так, то и первым ступить на эту землю должна нога советского человека! – всё это функционер рассказывал с выражением тотального, почти щенячьего счастья на лице.
Платон уставился в серый потолок, пытаясь хоть как-то усвоить вываленный на него дурнопахнущий бред. Затем опустил глаза на партработника:
– Но вы же коммунисты (блять!) – междометие он произнёс лишь в сердцах. Наклонился к человечку в светлом костюме, и уставился на него безумными глазами.
– Как вы вообще в рай смогли попасть, если в бога не верите? – с жаром и острыми нотками раздражения спросил Платон.
– Воот, – с огнём в глазах и жгучим энтузиазмом парировал чиновник. – Видите, это означает, что коммунистический строй угоден даже товарищу архитектору вселенной, так называемому богу.
Платон был готов истерически рассмеяться – отчего уголки его губ приподнялись в едва уловимой улыбке. Партработник воспринял это как хороший знак и ещё больше воспрянул духом.
– И как же выглядит этот ваш загробный мир? – едва сдерживая смех, с максимально наигранным интересом спросил Платон.