Тело Марка ослабло возле меня, дыхание стало спокойнее. Я говорила так мягко и однообразно, как только могла. «Затем, в самую темную ночь, девушки уносят веретена к морю, чтобы помыть шерсть. И шерсть соскальзывает в воду и распутывается в длинную зыбь света от берега до горизонта, и тогда снова появляется луна. Она поднимается из моря тоненькой изогнутой ниточкой. Только когда вся шерсть вымыта и намотана в белый клубок в небе, лунные прядильщицы могут снова начать работу, чтобы сделать ночь безопасной для тех, за кем охотятся…»
За дверью лунный свет был слабым, сплошная серость, движение темноты. Вполне достаточно, чтобы сохранить Лэмбиса от падения или вывиха, чтобы отвести лодку в укрытие, не ожидая дневного света. Но недостаточно для того, чтобы сунуть нос туда, где лежали мы с Марком, очень близко друг к другу, в темной маленькой избушке. Лунные прядильщицы были там, на тропе, ходили по горам Крита, делая ночь безопасной и прядя свет.
Он уснул. Я положила щеку на щекочущие ветки, случайно прикоснулась к его волосам, грубым и пыльным, но приятно пахнущим сухой вербеной в нашей постели.
«Марк?» – это был просто вздох.
Ответа нет. Я просунула руку под куртку и нащупала запястье. Клейкое и теплое. Пульс все еще частый, но ритмичный и сильный. Я снова подоткнула под него пальто. Безо всякой причины, кроме того, что мне показалось, что так надо, я, поцеловав его волосы совсем слабо, устроилась, чтобы поспать.
Therebathed his honourable wounds, and dressed
His manly members in the immoral vest.
Pope: The Iliad of Homer
Я немного подремала. Вполне достаточно, хотя проснулась все равно разбитая. Марк все еще крепко спал, свернувшись калачиком возле меня. Его дыхание казалось легким и нормальным, и кожа его там, где я осторожно ее потрогала, была прохладной. Лихорадка прошла.
Было все еще рано. Через дверь проникал перламутровый свет. Мое запястье очутилось где-то под щекой Марка, и я не смела его сдвинуть, чтобы посмотреть на часы. Интересно, это просто свет раннего утра, или перистые облака легли ниже и закрыли солнце? Во многих смыслах для нас облачность лучше. Но облака принесут холод и влагу, а пока нет одеял…
Эта мысль меня полностью разбудила. Лэмбис. Несомненно, Лэмбис к этому времени уже должен вернуться?
Я осторожно подняла голову и постаралась повернуть руку под головой Марка. Он зашевелился, пробормотал что-то, потер глаза, потянулся. Это движение толкнуло его ко мне, и открытие, что он не один, заставило его повернуться рывком, который, должно быть, побеспокоил его руку. «Ну, привет! Боже мой, я и забыл, что ты здесь. Должно быть, я был пьян вчера ночью».