На краю ущелья, где тропинка круто поворачивает вниз к воде, я остановилась. В этом месте ручей расширялся в мелкое озеро, где кто-то положил камни для перехода. Ниже русло ручья расширяется, вода льется от озерца к озерцу среди зарослей кустарника, но вверху, там, куда нужно идти, извивается глубокое ущелье. В нем много деревьев, верхушки которых видны издалека. Это самые густые заросли, куда я попала со времени расставания с Фрэнсис в лимонной роще. Хотя рассудок подсказывал, что незачем прятаться, я обрадовалась и заспешила вниз к озерцу, в тень, с мыслью, что если отдыхать, то именно здесь.
У озерца тропинка расширяется с обеих сторон. Грязь утоптали стада, которые из года в год, возможно, еще со времен Миноса, спускались сюда попить по пути к горным пастбищам. Недавно тоже прошло стадо. Некрутой противоположный берег все еще в следах грязи, где прошли овцы, разбрызгивая воду над утоптанной глиной. Грязные отпечатки сандалий пастуха. Он подскользнулся в глине так, что носки и каблуки смазались, но оттиск веревочной подошвы отчетлив, как фотография.
Подошва из веревки. Я балансировала на последнем камне в поисках сухого места, на которое можно наступить, когда важность этого поразила меня, и… я застыла на одной ноге, как плохое подражание Эросу на Пикадилли, и ступила прямо в воду. Но я была слишком поражена, чтобы обращать внимание на такую ерунду. Просто выбралась из ручья, тщательно стараясь не оставлять отпечатков в грязи, стояла, встряхивая промокшие ноги, и размышляла.
Вполне возможно, что, как я и думала раньше, это отпечаток ног пастуха. Тогда у него такой же размер ноги, как у Марка. Это маловероятно. Большинство сельских жителей Греции носят полотняные тапочки с резиновой подошвой или дешевые парусиновые туфли со шнурками, тоже на резиновой подошве. И многие мужчины (и некоторые женщины) носят ботинки, так как летом в высохших полях полно змей. Обувь с веревочными подошвами – редкость. Я пыталась купить именно такую для этого отпуска и в Афинах, и в Гераклионе, но безрезультатно. Итак, хотя мог это быть и пастух, скорее всего, здесь побывал Марк.
Эта мысль заставила меня остановиться и пересмотреть планы.
Следы явно оставлены утром. Значит, что бы ни случилось ночью, у Марка достаточно сил, чтобы держаться на ногах и уйти из деревни к каяку. Я кусала губы, размышляя. Неужели он… неужели он уже обнаружил то, что я собираюсь сказать? Нашел ли он каким-то образом дорогу на мельницу, прежде чем София удалила следы ее обитателя? Я заставила себя одуматься. Невозможно выбраться из этой истории таким образом. Все равно нужно найти его… Но вдруг оказалось, что можно все упростить, ибо были и другие следы… Еще один, намного слабее, чем первый, ясно вырисовывался. Затем еще, пыльный и неясный. И еще… Затем я потеряла их на сухой, каменистой земле берега.