Стояли они вне пределов слышимости, но все же Алиса понизила голос:
– Действительно, с тобой все по-другому, ты ведь принц.
Но это же твой дом! Во всяком случае, дом твоей бабушки.
Что с тобой может тут случиться, как они думают?
– Да все что угодно. Меня всегда охраняют, но даже со стражей никогда не знаешь, кому верить. Шпионы моей бабушки за всем присматривают, но никогда не знаешь, кто твои враги.
– Какие враги? Вы ведь сейчас ни с кем не воюете, так?
– Ну да, сражений нет. Мои дядья сейчас в Париже, так что отец говорит, что мы трое – я и двое моих братьев – в сравнительной безопасности, но когда он в отъезде, бабушка приезжает сюда из Парижа со своими людьми, они и присматривают за нами.
– Но.., ты же сказал, твои дядья?
Он кивнул, очевидно, не поняв или не придав значения тому, как она это переспросила. Говорил он совершенно буднично:
– Мой дядя Хильдеберт и король Лотарь. В особенности мой дядя Лотарь – ведь эти земли гораздо лучше, чем его.
Конечно, им бы хотелось отобрать их у моего отца. Мой дядя Теодерик – самый старший, но он подлого рода, незаконнорожденный. – Он снова кивнул будто самому себе, поджав губы. – Каким бы он ни был, если они ему много пообещают, он им поможет – так бабушка говорит. Разумеется, потом они своих обещаний не сдержат.
Брат восстал на брата, а сын на отца, говорил о франках герцог Ансерус. Алиса, глядя на мальчика – лоб по-детски гладок, королевская грива превратилась в прискорбное гнездо, туника порвана, а колени и руки перепачканы грязью, – испытала укол сочувствия, смешанного с недоверием. Сама еще дитя, она никогда не знала недоверия или предательства, этих ликов зла, которые казались этому мальчику, моложе ее годами, такими привычными и знакомыми.
– Но… – начала она, потом осеклась, увидев, как раскрасневшаяся и запыхавшаяся Мариамна проковыляла последние несколько шагов, чтобы, задыхаясь, остановиться прямо перед ними.
– Госпожа.., моя госпожа… – Мариамна перевела дух, неуверенно глянув на мальчика. В порванной одежде, с грязными и окровавленными руками, Теодовальд никак не походил на принца, как их представляла себе Мариамна. Но девушка заставила себя присесть в поклоне, обращенном куда-то меж двух детей. – Я думала, ты еще с отцом, госпожа. Меня провели по кладовым и… Господи помилуй!
Твои туфли! И платье! На грязной стене! Его теперь ни за что не отчистить! О чем ты только думала? Лучше бы тебе отправиться со мной прямо сейчас и дать мне попытаться… – Тут ее заставило замолчать потрясенное лицо мальчика, и она непроизвольно прижала руку ко рту: