– Лихо мерили шаги две огромные ноги: сорок пятого размера покупал он сапоги… – продекламировал кто-то «Дядю Степу», вероятно считая себя очень остроумным.
Я обернулся и поискал глазами оратора. Кучерявый мелкий пацан с оттопыренными ушами сидел на стуле в уголке и болтал ногами, с интересом рассматривая меня.
– Что за мышь мне тут пищит снизу?
– Я не мышь, – обиделся ушастый. – А у вас там, на верхотуре, голова не кружится?
– Эту шутку я слышал тысячу раз, остряк. И про дядю Степу тоже! Ты что здесь делаешь?
– Маму жду. Она тут посуду моет, – буркнул пацан и отвернулся, потеряв ко мне всякий интерес.
Смутно припомнив добродушную женщину с круглым лицом и большими, мужскими руками, я сразу же про нее забыл, выискивая глазами свою жертву – какого-нибудь повара, который сможет мне помочь. Жребий выпал на худосочного парня, чьего имени я вспомнить не смог, но чей путь очень удачно пролегал мимо меня. Я шагнул к нему и подергал его за колпак, придающий ему сходство с грибом.
Гриб-поваренок недовольно поднял голову и вопросительно уставился на меня снизу вверх. Задачу я объяснил по-военному коротко и быстро, не вдаваясь в детали, и сразу получил стакан муки, стакан сахара, два яйца и поваренную книгу. Хороший поваренок, покладистый!
– Делайте, что хотите, только не мешайтесь. Вон та плита свободна, – ткнул он пальцем в сиротливо стоящую в сторонке, никем не занятую плиту. – У нее конфорки не работают, но вам же духовка нужна?
– Мне еще нужна кукуруза! – уверенно сообщил я, вспоминая вкус из детства.
– Там поищите, – неопределенно махнул рукой поваренок и юркнул от меня подальше между стеллажей с посудой.
За кукурузой я пошел не сразу, ведь надо было узнать, какие ингредиенты мне могли еще понадобиться для французского пирога. Я открыл поваренную книгу и принялся изучать содержание.
– Привет, Саш, а ты чего на кухне?
Книга вывалилась из моих рук. Я схватил компрометирующую меня вещь, быстро спрятал за спину, как двоечник свой дневник, и поднял глаза.
Даже в коротеньком бордовом платье официантки и белым фартуком она все равно была Королевой. Непослушные прядки, выбившиеся из пучка волос, задорно топорщились в разные стороны, от постоянной беготни щеки разрумянились, она улыбалась, удивленно глядя на меня большими, янтарными глазами и держа в руках поднос и блокнот с привязанным к нему карандашом, словно скипетр и державу – неизменные регалии царствующей особы. И я, как верноподданный, невольно склонил голову.
– Так, просто, зашел узнать, как тут оно все…
– А-а-а! Да тут всегда одинаково. А вот в зале сейчас ужас, что творится! Столько посетителей… А какая-то дамочка, представляешь, залезла на барную стойку и давай танцевать!