– Он просто испугался за собственную шкуру, – ответил отец Тук. – А ты оправдываешь его, чтобы оправдаться самой.
Глубокое пренебрежение, прозвучавшее в его голосе, уязвило Эллен в самое сердце, и она вспылила:
– Нет! Он не трус, никогда им не был и не нуждается в оправданиях. Будь он малодушен, то не спас бы Дэниса, схватившись с медведем вместо него. За ним водится много добрых дел, о которых мало кто знал или догадывался.
– Не вздумай пуститься в рассказы о его добрых делах, не то я расплачусь от умиления, – гневно оборвал ее отец Тук и сокрушенно покачал головой: – Как же он заморочил тебе голову! Неужели мужчине достаточно переспать с женщиной, чтобы она начала верить всему, что он говорит, даже если у него руки по локоть в крови – крови тех, кто считал тебя своей?
– Его руки если и испачканы кровью тех, о ком ты упомянул, то в самой малости и в сражениях, где обе стороны проливали кровь. Он справедливый и честный человек, у него отважное сердце и добрая душа. Не будь он таким, Робин никогда не предложил бы ему остаться с нами в Шервуде!
Последние слова Эллен явились для отца Тука откровением. Немного остыв, он подумал и задал убийственный, по его убеждению, вопрос:
– Почему же он не остался?
– Гай Гисборн тогда был еще жив, и Джеффри не мог покинуть его, не запятнав себя отступничеством, – сказала Эллен, как будто это было и так понятно.
– Вот видишь! – с бесконечным презрением то ли к Джеффри, то ли к ней самой протянул отец Тук.
– Что я должна увидеть, если Робин воспринял его отказ с пониманием, сказал, что подобное решение делает ему честь? – с плохо скрываемым возмущением осведомилась Эллен. – Как только тело Гисборна опустили в могилу, Джеффри немедленно помчался на поиски Робина, но опоздал, приехал в Кирклейскую обитель, когда все было кончено.
– Тогда отказался, потом не успел, – пренебрежительно скривил губы отец Тук. – Несомненно, он принес Робину огромную пользу!
Эллен задохнулась от несправедливости обвинений в адрес Джеффри.
– А почему ты не упрекаешь всех нас, кто был тогда с Робином и Марианной? Он не успел, а мы проворонили приезд Брайана де Бэллона и его ратников.
Отец Тук возмущенно всплеснул руками:
– Эллен, ты сама сейчас слышишь себя?! У тебя в голове помутилось, только, увы, не от горя. Объясни мне, что тебя заставило лечь с ним в постель?
– Тоска, – помолчав, тихо ответила Эллен, – та, что была сродни его тоске. Мы оба нуждались в утешении.
– И утешились! – с нарочитым пониманием откликнулся отец Тук. – Знаешь, я смог понять Мартину, которая от тоски по Робину легла в постель Вилла, а потом полюбила его. Вилл был достойным человеком, мало в чем уступал Робину. А кого выбрала ты? И по кому он тосковал, ты задумывалась?