– Кто такие? Государственная охрана! – один из них выхватил наган.
– Военная контрразведка, – штабс-капитан достал удостоверение.
Немую сцену, сопровождавшуюся глухим стоном задержанного, прервал подполковник Николаев. Тяжело дыша после знатного рывка, он тоже предъявил документы, потом развернул усача лицом к себе и тихо свистнул.
– Я его знаю.
– Вы, конечно, слышали такую фамилию: Батюшин? – спросил Николаев.
– Кажется, слышал, но не более того. Я в контрразведке сравнительно недавно, вы же сами знаете. Был строевым офицером, – немного сконфуженно ответил Ушаков.
– Батюшин Николай Степанович, тогда еще полковник, до мировой войны был во главе разведывательной службы Варшавского военного округа. Редкая, выдающаяся личность! Мне довелось послужить под его началом, – с гордостью сказал помощник начальника отдела.
– При чем здесь…
– При том, что он тоже служил с нами, – и Николаев повел носком сапога в сторону человека в черном пальто, которого любовно придерживал за плечо Епифанов.
Ушакову стало не по себе.
– Мы… то есть, я ошибся?
– Не думаю. Про Батюшина расскажу как-нибудь при случае, это будет вам полезно.
– Господин подполковник, – заикнулся было один из подбежавших охранников.
Николаев сделал повелительный жест.
– Господа, пригласите немедленно понятых. Пару извозчиков хотя бы. Нами задержан подозреваемый в шпионаже и соучастии в убийстве русского офицера.
Человек в наручниках попытался что-то произнести.
– Помолчите пока, Домбровский! – в голосе контрразведчика прорезался металл. – Или вы здесь под чужой личиной?
В присутствии понятых из кармана черного пальто извлекли злосчастный конверт, на их глазах открыли его, развернули листы бумаги со схемой здания Военного министерства и графиком караулов.
– Откуда это у вас? – спросил Николаев.
– Я сотрудник польской дипломатической миссии, – выдавил из себя задержанный. – Наши правительства обменялись нотами о признании друг друга. У меня иммунитет.
– Господин подполковник, – всё-таки вмешался охранник, – они тут живут. Вся миссия. Этот тоже.
– Главе миссии, а также нашему министру иностранных дел и Верховному правителю будет интересно узнать, чем занимается в Москве польский дипломат, – язвительно ответил Николаев. – Доложите по инстанции: я своей властью забираю его в отдел для допроса.
– Эй, любезный, подавай нам свою карету! И ты тоже! – радостно прикрикнул Епифанов на обоих извозчиков, записанных в понятые.
Все основные участники операции собрались в здании Сената после семи часов вечера. Адъютант генерала Бабушкина принес каждому по стакану крепкого чая в подстаканнике. Сам генерал-майор сидел на том же месте во главе длинного стола, и Ушакову померещилось, что Василий Александрович так и пробыл там всё это время.