– Я полагаю, вы всё объясните, если будет нужно, – сдержанно ответил Ушаков.
– Кое-что объясню прямо сейчас. Времени входить в курс дела у вас будет мало. Поэтому, думаю, полезно сразу погрузиться в оперативную обстановку.
– Слушаю вас, господин полковник.
– Мы направляемся в Министерство внутренних дел, а если точнее, в Особый отдел государственной охраны Департамента полиции. Подобные совещания проводим довольно регулярно, таково решение обоих наших министров. Интересы охраны и контрразведки, как вам уже, несомненно, довелось узнать из собственного опыта, время от времени пересекаются. Поэтому, чтобы не возникало… э-э… недоразумений, а также для повышения качества работы мы с коллегами, так сказать, сверяем часы.
– И делимся информацией?
При этих словах штабс-капитана на лице Зыкова не дрогнул ни один мускул.
– Разумеется, делимся, если необходимо.
– Простите, что перебил.
– Уместный вопрос. Так вот, – полковник бросил взгляд в окно, – ваша задача на сей раз – смотреть, слушать, запоминать. Работая по линии Всероссийского совещания, мы непременно будем взаимодействовать с охраной. Ее главнейшая обязанность, как распорядился Верховный правитель – обеспечить полную безопасность. Здесь мы соратники и союзники, и никаких мелочных трений быть не должно.
– Понял вас.
– Но, – Зыков поднял правую руку в лайковой перчатке, – сие не означает, что у отдела контрразведки нет сугубо своих дел. Где-то они берут шире, где-то мы. Понимаете?
– Так точно, мне это знакомо. Сотрудничали и соперничали.
– Да, хорошее выражение подобрали. Сотрудничество и соперничество – естественно, здоровое – в данном случае наш девиз. Кстати, «Речь» почитываете по служебной надобности или кадетской партии симпатизируете?
Ушаков чуть смутился.
– А как вы…
– Угол газеты торчал у вас между пуговиц шинели – там, в кабинете. Так что, в идеи господ Милюкова и Набокова верите?
Штабс-капитан едва заметно пожал плечами.
– Я до четырнадцатого года ни в одной партии не состоял и ныне тоже не состою. На войну пошел добровольцем, из патриотических побуждений… Россия и есть моя партия. Конечно, единая и неделимая.
– И всё-таки, к монархии или республике склоняетесь? – Зыков прищурился. – На выборах в Учредительное собрание это будет, пожалуй, ключевой вопрос.
– Отвечу вам как на духу, господин полковник. До февраля семнадцатого, наверное, голосовал бы за республику. Сегодня почти уверен, что нам еще при монархии полезно будет пожить.
– «Почти»?
– Важно не ошибиться с монархом.
– Это действительно важно. Благодарю за откровенность, капитан.