– Нет. Я просто поговорю с деревом.
– Поговоришь? С деревом?
– Ответную сказку на ночь обещаю после спасательной операции, – вернул я ей шутку.
– Ну давай, – неуверенно согласилась она.
– Готова?
– К чему?
– Падать. Когда дерево подвинет ветви, ты упадешь ко мне в руки. Не кричи только слишком сильно, хорошо?
– Ты точно меня поймаешь?
– Точно. Не сомневайся, у меня же крылья.
– Крылья – это не дополнительные руки. И даже не щупальца, которыми можно хватать все, что угодно. Возможно, крылья меня и удовлетворили бы, будь они мои. А так…
– Я поймаю. Просто верь мне. Хорошо?
– Ага. Что мне еще остается?
– Чудовище! Ты меня совсем не подбадриваешь! А ведь именно от меня зависит твоя целость и сохранность.
– Вот именно, моя жизнь в твоих руках. Это ты должен меня подбадривать! Представь только, как мне страшно. Хрупкая новогодняя фея ловит на ручки тяжеленную гномку! Ужас! Да подобными историями можно детей пугать. Гномка в лепешку, а от бедной феечки и того не останется, в лучшем случае мокрая лужица! А-а-а!
– Слушай, рыжая, угомонись. Мы, кажется, с тобой определились уже, что я мужчина, и совсем не хрупкий. А ты не особо тянешь на полноценную гномку, как бы ни гордилась собственными корнями. Махонькая и, уверен, легкая.
– Мечтай. А главное, не вырони, когда поймаешь столько счастья!
– Смею напомнить, ты сама меня позвала на помощь.
– Я надеялась, что ты волшебным образом меня вернешь… хоть куда-нибудь вернешь.
– Я не волшебник.
– Ты – новогодняя фея. Ну, или фей. В общем символ Новогодних чудес.
– Вот именно, что символ. Я не всемогущ.
– Слушай, у меня же есть еще одна попытка сделать свой день незабываемым и счастливым!
– Хочешь до полуночи повисеть тут?
– Не очень.
– Тогда дай мне сосредоточиться.
– Да пожалуйста! – фыркнула эта невыносимая заноза. А почувствовав под собой пустоту, после того как я велел ветвям расступиться, заверещала на всю округу: – А-а-а!
– Тише ты! Я же оглохну!
– Держи меня!
– Я давно тебя держу, практически с того момента, как ты стала свободна. Сразу схватил. Ты даже провалиться толком не успела.
– Все равно держи, – рыжая уткнулась мне в плечо и мелко затряслась.
– Ты плачешь?
– Нет! Гномки не плачут!
– Конопушка, ты только на половину гномка, сама же говорила.
– Все равно не плачут, у-у-у… – Она все-таки разрыдалась.
– Ты боишься высоты?
– Нет. Просто боялась упасть.
– А теперь?
Она подняла голову и огляделась. Я держал ее на руках, крепко прижимая к себе. Крылья за моей спиной трепыхались, легко поддерживая нас обоих в воздухе. Мы медленно опускались на заснеженную землю.