Вот только что с приглашением Душана делать?
Не к добру это все. Ой не к добру!
* * *
Хьяртан-Киллиан Эртхард
— Мы не можем просто сидеть и ничего не делать…
— Вы же обещали, что лечение поможет… Тогда какого ларга он похож на овощ?!
Первый голос, охрипший от беспокойства, принадлежал Бьяртмару. Второй, в который на последней фразе ворвалось почти звериное рычание, — Дойну. Хьяртан отметил это с каким-то отстраненным безразличием, почти без удивления. Кажется, у него даже на выражение простых эмоций сил не осталось. Дойнарт редко повышал голос. Если и злился, то мастерски глушил в себе малейшие вспышки гнева, пряча их за маской ледяной невозмутимости. И тут на тебе — рычит и ярится!
— Мы… мы делаем все возможное, светлейшие. — Третий голос, пронизанный страхом, принадлежал целителю.
То ли Юлиану, то ли Каэтану…
Снежный заставил себя разлепить веки и, морщась от боли, теперь пульсировавшей не только в ране — во всем теле, попытался приподняться. Спальня закружилась перед глазами.
— Очнулся! — К нему тут же бросился младший брат.
А старший, схватив целителя за грудки, процедил:
— Значит, делайте невозможное. Если его величество уже завтра не присоединится к нам за завтраком, отправишься кормить гротхэнов. Собою.
В глазах немного прояснилось, и Хьяртан увидел, как лекарь в панике закивал, лишь бы его отпустили.
— Мы придумаем… обязательно что-нибудь придумаем…
— Дойн, хватит его пугать.
Светловолосый мужчина оттолкнул целителя и подошел к постели брата.
— Я пугаю его, потому что ты нас до ларгов напугал.
— Я в порядке, — как можно увереннее сказал Хьяртан.
— Детям своим будешь сказки рассказывать, — мрачно пошутил Бьяртмар.
В ответ Снежный слабо усмехнулся. Он провел в этой комнате два кошмарных дня и две еще более ужасные ночи, то впадая в беспамятство, то снова возвращаясь в реальность. В беспамятстве было лучше, там была… она. Зеленоглазка с теплыми мягкими губами — казалось, тем единственным, что могло его исцелить.
— Лекари пытаются понять, что с тобой происходит, но… — Рыжеволосый Снежный запнулся и, не в силах смотреть в глаза брата, отвел взгляд.
— Просто нужно время, — продолжил за него Дойнарт, неожиданно превратившийся в оптимиста. — Наберемся терпения.
Хьяртан был не уверен, что оно у него есть, это самое время, но, чтобы не пугать братьев еще больше, кивнул и даже заставил себя улыбнуться. Правда, улыбка тут же отозвалась острой, туманящей болью.
— Что, стужа побери, с тобой произошло?! — нервно воскликнул Бьярт, а потом глухо выругался.
Дойнарт напряженно поинтересовался: