– Здесь всегда царит ночь. Но по времени уже наступило утро. Вставай, скоро придет лекарь.
Недовольно заворчав, преподаватель развернулся к собеседнице. На его заспанном чуть помятом лице недовольство и усталость боролись за первенство.
– Чувствую себя отвратительно…
Пальцами протерев глаза и широко зевнув, Ашарх с наслаждением почесал лоб, на котором от подушки остались красные отпечатки. Взгляд хетай-ра замер на старом белом рубце, пересекавшем лоб профессора над левой бровью.
– Давно хотела узнать, откуда у тебя этот шрам? – ненавязчиво поинтересовалась Лантея.
– Упал с лошади в детстве, – лаконично проворчал еще сонный Аш и закашлялся.
После, будто вспомнив все, что произошло между ним и спутницей вечером, он нахмурился и продолжил уже куда жестче, не давая хетай-ра даже шанса забыть о размолвке:
– Зато получил урок на всю жизнь, что у каждого разумного создания свой характер и не стоит заставлять других делать то, что нужно лишь тебе.
Профессор красноречиво посмотрел на примостившуюся на краю Лантею, после этого откинул одеяло и нехотя сел на кровати, ощущая чудовищную слабость во всем теле.
– Я тебя ни к чему не принуждала, – заметила девушка, тем не менее почувствовав легкий укол совести. – Мы заключили взаимовыгодное соглашение. Все, что от тебя требуется, – это рассказать моему народу о внешнем мире.
– В твоем дневнике было описано совсем иное.
– Я не прошу тебя лично устраивать революцию и с мечом наперевес бежать в первых рядах на штурм дворца.
– А ты сама так и намерена поступить? – сразу заинтересовался Аш.
– Нет, конечно!.. Как раз я-то и хочу решить все дипломатическим путем – через городские слушания, где позволю общественности самой рассудить, нужны ли Бархану перемены…
– Тогда признайся мне честно. После всего этого вранья хоть раз скажи правду. Если я выполню твое условие, выступлю на этих слушаниях, то отпустишь ли ты меня из Бархана беспрепятственно?
На секунду в глазах хетай-ра промелькнула тень разочарования.
– Если ты действительно этого хочешь, то мешать я не стану… – тихо проговорила Лантея, отступая к столу. Она повернулась к собеседнику спиной, чтобы скрыть тоску, которая ей овладела. Поставив на столешницу фонарь, девушка молча наблюдала за светлячками и ждала ответа профессора.
– Я тебя услышал, – спокойно сказал Ашарх. – Когда ты дашь мне выступить? И как все это будет проходить?
– Завтра в полдень состоятся общие городские слушания, на которых ты будешь присутствовать вместе со мной. Там и начнется обсуждение.
Преподаватель согласно кивнул. В комнате повисло тяжелое молчание, обременявшее как мужчину, так и девушку, но никто из них не решался больше ничего говорить, будто опасаясь выдать свои настоящие переживания.