***
Я остро ощутил, как сильно люди Северной Шилдарии ненавидят гоблинов, отправившись за брошенной в лесу каретой засветло. Хотя на мне был надет подвернутый снизу по росту походный плащ, скрывающий большую часть тела, и прохожие могли видеть лишь нижнюю часть выглядывающего из-под капюшона лица, я наслушался сотни окриков: «Вор!» «Урод!» «Мерзкий карлик!», «Зеленокожий мусор!» «Вали отсюда на свои болота!» от совершенно незнакомых людей.
Я им ничего не сделал, а они считали своим долгом оскорбить и унизить меня при встрече. Деревенские дети бросали в меня камни, прохожие плевали в спину или пытались пнуть ногой, но я не стал жестко мстить и поголовно вырезать недоумков. Просто отпинал ногами детей, заставив их жрать навоз, увернулся и столкнул в дорожную канаву тех, кто хотел это сделать со мной, а у тех, кто обозвал меня вором, вернулся и подрезал их кошели. Раз меня таким видят, буду соответствовать.
Открыли рот, чтобы оскорбить совершенно не трогавшего их путника – получите, распишитесь. Я - ходячая карма в действии. После этого выслушивать жалобные просьбы «Отдай, прошу, отдай мой кошелёк» от обвинивших меня в воровстве людей было, как бальзам на душу. Я даже сжалился над некоторыми, особенно сокрушавшимися и сожалевшими о своем поведении. Бросал их кошелек в сточную канаву, пусть забирают. Мне от их жалких десяти медных монет толку немного, зато какое удовольствие смотреть, как холодной весной люди прыгают по пояс в канаву, чтобы вытащить со дна свою мелочь.
Вначале я отвечал каждому обидчику, потом каждому второму, третьему, пятому, а позже под настроение, в зависимости от мерзостности их поступков. Кошельки за обвинение в воровстве срезал очень часто. Пусть лучше боятся меня, разбегаются при одном моём появлении и ненавидят на расстоянии, боясь пискнуть, чем я буду терпеть их поток помоев. Неплохо было бы проучить всех, ведь я, словно «ё» - отброс в толпе «Бешек», но не бесправный и слабый, а вполне способный за себя постоять. Но если на всех отвлекаться, то слишком много времени займет мой путь, а девушки-кошки за это время могут оказаться в опасности. В безлюдных и малонаселенных районах передвижение шло гораздо быстрее и через два-три часа я добрался до того района долины, где по памяти оставил карету с Каа и Шии.
К счастью, зверолюдки не пострадали, лошади и карета тоже. Похоже, в пещеру после моего визита никто больше не наведывался, так как ночью мне показалось, что я неплохо спрятал карету, а днём её было видно невооруженным глазом уже с пятидесяти шагов. Лес был слишком лысым, чтобы обеспечить столь крупному транспорту с двойкой лошадей яркого окраса хорошее прикрытие.