– Ага, толерантные европейцы, только «мочите» друг друга на постоянной основе. Особенно вы с румынами.
– Ну «мочим», ни и что? Это жизнь… Это нормально… Но вот мы болгары, внутри себя ни-ни… Никаких драк.
– А что вы делаете, например, с ненавистным соседом, после того как он ночью тебя достанет своими разборками? Про тебя конкретно не спрашиваю – как ты решаешь вопросы, я знаю, а вот другие, простые болгары?
– Ну что делают? – пожал плечами Лечо, – здороваются вежливо утром, когда увидятся. У нас, европейцев, принято вежливо здороваться при встрече. Толерантность называется. А потом… А потом плюнут вслед! – закончил Лечо и снова заржал как конь, и мы вместе с ним.
– Как это по-европейски! – не мог уняться Миша, – сначала улыбнуться и пожелать доброго утра, а потом плюнуть вслед и пожелать совсем другого! Это не толерантность, Лечо, а двуличие.
– Ну у нас хоть что-то есть, – вставил своё возражение Лечо, – а в вашей Вороньей слободке вообще не поймёшь, что вы такое есть. Грязные азиаты вперемежку с молдавскими цыганами и бульбашами.
– А русские? – взвился Миша.
– Да вас русских здесь два с половиной калеки, – ответил Лечо, но тут же поправился, – вернее, уже четыре. Плюс Макс с Цезарем, я имел в виду.
Вот так во взаимных пикировках прошло ещё полчаса, после которых Лечо попрощался и ушёл. А я спросил Михаила – кто же он такой? Вроде главарь местной болгарской мафии, а вёл себя как обычный приколист.
– Это здесь он такой, – ответил Миша, – мы друг друга давно знаем, я ему пару раз жизнь спасал, да и он мне тоже. Поэтому ведёт себя здесь естественно, а не строит из себя невесть что… А так, вообще, его боятся… Он из болгарских цыган, отчаянный малый и в драке неудержим.
– Ладно, с тобой Лечо может себя так вести, но ведь здесь был и я. Посторонний для него человек, да и вообще всего второй день как в Земля-сити.
– Он же видел, что я тебе доверяю, тем более я успел намекнуть, что ты будешь в нашей Слободке и мы все будем держаться вместе. Ты не против?
– Да как же я против? Конечно – за! Мы с Цезарем за наших русских друзей кому угодно «пасть порвём», да и за нерусских друзей тоже, – добавил я, вспомнив о том же Лечо.
– И это правильно! – поддержал моё настроение Михаил.
Вскоре Миша пошёл по своим делам, а я, купив в кондитерской всякой всячины, направился обратно «домой».
Добравшись до уже знакомой таверны, мы с Цезарем привычно разместились на веранде, и я заказал местный чай под купленные пирожные. Но поесть толком мне не дали.
На веранду поднялся смуглый здоровяк, выше меня ростом и с ручищами, как здоровенные манипуляторы у робота. Ни слова не говоря, он уселся напротив меня и, щёлкнув пальцем, дождался выскочившего со всех ног «старого Марка» – хозяина таверны.