Завтра приду со школы и напишу то, что так давно хотела уже написать…
Сообщение Максиму Облакевичу:
Я: «Максим, давай начнём общаться? Только, пожалуйста, прошу, не игнорируй, как в прошлый раз.»
***
Я уже здесь у себя в дневнике ставлю такие звёздочки, будто бы пишу книгу… Хотя они хорошо помогают мне отделять дни, чтоб потом понимать, что в какой день было.
Конец апреля меня конкретно вымотал. Макс всё-таки меня продинамил. И я опять же сотню раз пожалела, что в который раз полезла в дебри и зачем-то навязалась Облакевичу. Ничему жизнь меня не учит. Сама же потом от этого страдаю. Никак не могу успокоиться и плачу по вечерам. А самое главное – виню его же в том, что он сломал мне жизнь. Хотя его вины здесь нет, я просто не тот человек, который ему нужен.
В четверг, двадцать девятого, мы с Настей договорились застать Облакевича в своём классе и подозвать его на разговор. Я просто хотела поговорить с ним с глазу на глаз и спросить, почему ему трудно ответить на мои сообщения. Просто хотела узнать, что он вообще на самом деле думает по этому поводу.
Наша с Маркизовой спецоперация после шестого урока началась! Как мы выяснили, подглядев в расписании, у их класса именно сегодня есть седьмой урок, что нам как раз на руку. Значит, Макс никуда не уйдёт и его можно будет подкараулить. На перемене после шестого урока мы тихонечко стояли у дверей их класса и ждали, пока кто-нибудь выйдет. Вот Настька уже постучалась к ним в класс и рукой подозвала Облакевича. Но самое интересное здесь то, что я струсила в самый подходящий момент и просто убежала. Маркизовой пришлось всё самой разруливать и отправлять Максима обратно в класс. Правда меня она потом тоже сильно за это выругала.
Пока у их класса шёл седьмой урок, Настя вовсю помогала мне набраться смелости и сил, и всячески меня подбадривала. Моё сердце стучало так громко, что, казалось, его слышит вся школа. Когда, наконец, заветный звонок прозвенел, и из их класса начали выходить люди, моё сердце начало стучать ещё сильнее. Я думала, что сейчас мой голос просто будет дрожать, и я ничего не смогу сказать, но Настин подбадривающий голос до сих пор звучал в моей голове.
Когда я увидела, что из двери вышел Макс, а Маркизова его остановила, меня просто бросило в жар. Она что-то сказала ему и указала рукой на меня. Я стояла у окна и смущённо улыбалась. Максим бегло посмотрел в мою сторону и, сказав что-то краткое моей подруге, ушёл… Тогда-то я поняла, что Облакевич не хочет со мной разговаривать. Совсем не хочет.
Маркизова подбежала ко мне сразу же, грустно смотря на меня.