– Мне обидно вообще-то было! Хоть бы извинился… – сказала, подошедшая ко мне со спины, Алиса.
И тут я вспомнил, что хотел поговорить с той дамой в красном шарфе. Судя по взгляду, я ее тогда сильно задел и нужно было срочно извиниться. Я обернулся, осмотрел класс. А ее уже не было. Ушла…
– Ну и ладно! – продолжила Алиса, как бы разговаривая сама с собой. – Не очень-то и надо!
– Алис… – повернулся я к ней и положил руку на плечо. – Ну прости ты… Просто ты так себя ведешь… Ты… ты меня сама вынуждаешь с тобой в конфликт вступать.
– Это ты первый гадости обо мне говорить начал. – Она дернула плечом и скинула мою руку. – Психопатом назвал. Это же ты меня тогда толкнул. Я тебя не просила мне помогать! И что ты тут вообще делаешь? Преследуешь меня?
– Не преследую я тебя! Успокойся. Прости еще раз за грубость. Но если бы я тогда тебя не «толкнул», как ты говоришь, ты бы попала под машину. Как же ты не понимаешь, а?
– И пусть!
– Да, я уже сам не рад, что тебя спас. Ей богу! И тут я не из-за тебя. Доброе дело сделал, называется! Лучше б шел себе тогда по своим делам. И не надо было бы за твой ноутбук платить…
Тут вернулась Настасья Евгеньевна, и мы оба замолчали.
– Мы собираемся по средам в девятнадцать тридцать. Здесь. Приходи, если хочешь.
– Всего один раз в неделю?
– Да, пока так. Сейчас привыкну к новому классу, может легче станет. Там посмотрим…
– Хорошо, спасибо, – ответил я и пошел к двери.
– Так. Теперь ты. – Она посмотрела на Алису. – Садись, мне есть, что тебе сказать.
Алиса послушно села и с большим вниманием уставилась на учителя. Я уже вышел из кабинета, когда осознал, что что-то точно забыл. Да-а… Алису обвинял в невнимательности, а сам… Я остановился в коридоре и пытался вспомнить, чего же мне так не хватает. Бинго! Пиджак! Пришел-то я в чем-то теплом.
Я вернулся к классу. Тихо зашел обратно. Они не обратили на меня никакого внимания. Вот он, тут! Висит, где оставил. Волей – неволей краем уха я слушал разговор Настасьи Евгеньевны и Алисы. И звучал он так:
– Ты пишешь как-то… Как-то не так. Вот твой герой, он не настоящий. Он даже злится искусственно. Не знаю… Вот ты когда-нибудь так злилась? Или видела, как так злятся?
– Ну…
– Вот! Ты не знаешь, как в жизни это выглядит. Ты не знаешь пока, что испытывает человек, которого предали. И слава богу. И хорошо. Надеюсь, ты никогда этого не узнаешь. Но он искусственный именно потому, что ты не можешь описать то, чего не видела. Ты можешь предполагать, но не чувствовать по-настоящему. А чтоб писать, как мне кажется, надо чувствовать. Персонаж должен жить. Вот я чувствовала. И я знаю, что это не так, как написано у тебя. Пиши ты то, о чем знаешь. Не лезь за популярными темами. Совершенно не важно, насколько популярно ты пишешь, если ты пишешь не интересно, не по-настоящему – не будут тебя читать.