Что делало его таким НАСТОЛЬКО чудесным? Внушительная и более чем крепкая на вид черная оправа? Изящно изогнутые дужки? Или же эти ровные плоские стеклышки, мирно покоящиеся в массивной оправе? Все, все сразу! Элрой не мог ничего объяснить, да и к чему пытаться, зачем еще причины, если ты твердо знаешь: они прекрасны! — и этого вполне достаточно!
Это была 100-я земная вещь, попавшая в клуб. Элрой позабыл все предшествовавшие ей 99. Не было больше уточек, не было жвачки, не было даже глобуса и фломастеров — все затмила она.
Шерри продолжала торжественно молчать, предоставив ему время прийти в себя.
— О… очки? — наконец выговорил он. И все, что ему удалось на этот раз.
— Самые настоящие, прямо с Земли! Просто классика!
Очки! Классика! Земля! Слова мешались у него в голове и превращались в один большой комок…
Он вдруг ощутил настолько ясно и отчетливо, что ему стало не по себе, одно единственное чувство, перекрывшее разом остальные. Он страстно желал, чтобы очки эти принадлежали ему.
Какая откровенная наглость! Страшно было взглянуть на них, благоговейный трепет вызывала мысль о том, чтобы примерить… и при этом желание надеть и не снимать, как яд вливалось в его мысли и растворяло все благоговейное почтение и страх.
Все вещи, которые Шерри приносила в Клуб, были собственностью Клуба, коллективной. Разве ему этого мало? Что такого, если Шерри тоже иногда будет надевать очки? Что такого, что на ночь их надо будет оставлять в ящичке с остальными земными штучками? А утром можно будет прийти и взять их опять…
Больно даже представить! Можно ли равнять ИХ с остальными вещами?
И вот перед ним Шерри. Ей, конечно, нравятся эти очки, по ней прекрасно видно. Да, но она никогда ничего не оставляла для себя. А он… И какое только он имеет право указывать ей: «Подари их мне!».
«Одумайся! Как ты только смеешь? Это всего лишь вещь… Земная, да, но лишь вещь», — уверял он себя.
Но ведь… ведь… кажется, никто, никто — и даже Шерри! — не сможет оценить всю ИХ прелесть и все великолепие. Так, как тебе, Элрой, никому больше не захочется их иметь и ими пользоваться. Они же прямо созданы для тебя!
Если бы только Шерри увидела и поняла это так же ясно, как понимал он. Если бы только… если бы…
Мысль его замкнулась в этом круге, надежда мешалась с отчаянием, он решительно не понимал, что с ним происходит и почему. Раньше он никогда не позволял себе такой дерзкой наглости, да и поводов не возникало. Не бывало у него никогда такого сильного стремления присвоить себе земную вещь. Что не так на этот раз?
Наконец смирение, пришедшее за отчаянием, взяло вверх.