— Как поживаешь, Шурочка? — Давнее знакомство позволяет журналисту подобное панибратство.
— Хо-шо-шо… Судя по голосу, на абоненте — маска. — А вы? — Шурочка по давней секретарской привычке соблюдает субординацию и на «ты» не переходит.
— Да грех жаловаться!
— Что в мире делается, Вилен Владимирович? — Голос зазвучал яснее, из чего следует: маска повисла на одном ухе, открыв рот.
— Мор! — мрачно выдавил Адаев и тут же устыдился своего пессимизма. Негоже взваливать дополнительный груз на человека и без того несущего бремя лет.
А Шурочка тем временем тему подхватывает:
— Один из сыновей Анастасии Цветаевой тоже умер от инфекции. Давно уже… В гражданскую войну.
«Сейчас оседлает своего любимого конька!»
— Потрясающая и во многом поучительная история сестёр Цветаевых! Две родные души- два полюса. Старшая — поэт- новатор, у младшей- пара забытых нынче книжек. У Марины, подпитывающейся энергией плотской любви, ранняя ужасная смерть. У Анастасии, добровольно вставшей в молодости на путь аскезы, долгая жизнь и мирная кончина.
— И кто прав? Кто ближе к истине?
— Не знаю! — доносится из трубки.
«Честный ответ!»
— Шурочка, я звоню по делу.
— Что ж, лестно слышать, что до меня, старухи, есть ещё кому-то дело!
Здесь бы мужчине ввернуть что-то вроде того, что дам типа его собеседницы никто и никогда не запишет в старухи, но он резко меняет вектор разговора:
— А вы хорошо знали вашего соседа Геннадия Мякишева?
— Раскланивались по-соседски. — По сдержанности ответа понятно: Шурочка, ожидавшая заслуженного комплимента, несколько разочарована.
— А его гражданскую жену вы встречали? — Вилен Владимирович продолжает идти напролом, рискуя испортить окончательно репутацию человека старого воспитания. Ситуацию даже не спасает то, что вместо слова «сожительница» он употребляет расхожий эвфемизм. Скорее наоборот, это добавляет напряжённости в беседу.
— Да, его сожительница проживала здесь какое-то время.
Последовала пауза.
Воображение журналиста нарисовало Шурочкин лоб, который напружинился в стремлении вспомнить конкретные годы. Увы, знаменитая секретарская память дала сбои, и женщина ограничилась коротким уточнением:
— До его гибели.
До журналиста донеслись какие-то посторонние звуки. «Поправляет подушку за спиной».
— А потом начались хлопоты.
«Неодобрительное покачивание головкой с идеальной укладкой».
— Капитолина отсудила жильё у родственников в пользу своей дочери.
— Как это удалось?
— Геннадий- вот что значит любящий мужчина! — усыновил девочку.
— Но ведь дочь погибла в той же аварии, что и Геннадий. Или я не прав?