Особенно напугали странные деревья с кривыми стволами. По красным меткам на них можно было найти захоронения революционеров, что фаерщики и сделали без особого труда.
Заратустра начал обследовать площадку металлоискателем, а Ким осматривалась. Двенадцать надгробий с затертыми именами, белесая стела, скамейка с зеленой спинкой да стенд с советской газетой, воспевающей подвиг юных бунтовщиков против царской власти. И подвиг ли? Ким не стала об этом думать, она ощутила тревогу и нарастающее беспокойство.
— Наверное, я ошиблась, здесь ничего нет. Поехали домой.
Асмодей выглядел озадаченно:
— Металлоискатель ведет себя странно, будто взбесился. Говорят, что здесь компасы плохо работают и часы останавливаются… Но чтоб детектор пищал, как заведенный будильник — это уже слишком. Интересно. Надо разобраться в проблеме. Может, на этом месте находится географический разлом и аномальная зона?
Ким была готова схватить парня за руку и увести к машине, но не выносила прикосновения. Тогда она попыталась подобрать слова, чтобы объяснить свою тревогу.
— Удивительно! Писк становится оглушительным, когда я подхожу к стеле! — объявил Асмодей.
Ким ничего не ответила, потому что в мгновение ока поляну накрыл густой туман.
— Я тебя не вижу, — крикнул фаерщик. — Что за чертовщина?
— Я здесь, обернись, — Ким разглядела чью-то спину в черном.
Фигура обернулась, но это был вовсе не Заратустра. И даже не Ницшеанец. Перед ней стоял парень со злобными черными глазами. Ким вдруг поняла, что у него нет зрачков.
— А-а-а! Уходи! Помогите!
— Я ничего не вижу в этом кошмарном тумане, — крикнул Асмодей. — Стой на месте. Сейчас я тебя найду.
Но Ким, плача, бросилась бежать. И тут же упала, запнувшись обо что-то каменное. Влажный лесной воздух с привкусом земли со свистом вырвался из легких. С ужасом она поняла, что сидит прямо на надгробном камне. Девушка с ужасом вспомнила английскую поговорку: будто кто-то прошел по моей могиле. Она поползла, молясь о том, чтобы увидеть Ницшеанца, такого знакомого и родного призрака. Глупо было его бояться. Ницшеанец никогда не желал ей зла. И пусть он преследовал свои цели, девушка верила, что он может помочь.
Этого Ким и пожелала всем сердцем.
На минуту туман рассеялся, и она увидела перед собой двенадцать висельников со «столыпинскими галстуками» на шее.
Ох, не того боялся Асмодей. Это была вовсе не земля поутри, с ужасом поняла Ким.
Выморочное место казненных, погибших за свои идеалы. Обозленные до крайности равнодушием потомков, они долгие десятилетия копили силы. И теперь материализовались, чтобы отомстить.