— В детстве Цеся была другой, — заметил Женя. — Очень любопытной. Занималась музыкой. О чем-то мечтала…
— Все меняются, — равнодушно откликнулась Ким.
— Но не ты! — неожиданно горячо сказал Еретик. — Ты должна жить той жизнью, которую выбрала. Ходить на работу, копить деньги и бегать. Забудь о фаерщиках и об Ингрид.
— Что?! Даже у пожизненно заключенного может быть амнистия.
Еретик взял свою изуродованную руку в здоровую и начал баюкать ее:
— А вот у меня ее не будет никогда. И я не стану тем, кем хотел стать. Музыкантом, как Цеся. Так что молчи, девочка. Иначе я дотронусь до тебя.
— Да пошел ты, — устало сказала Ким. Она бросилась на кровать и вскоре уснула мертвым сном.
Ингрид стояла у окна и смотрела на полную луну. Несмотря на тяжелую поездку, девушка не чувствовала усталости. Лишь тревогу и беспокойство. Ее и без того тонкие губы были сжаты в ниточку, неприятные желтые глаза недобро щурились. Ингрид долго размышляла и, наконец, приняла решение.
Она надела кружевное черное платье, принадлежавшее еще бабке-ведьме и передававшееся в семье из поколения в поколение. Наряд как нельзя лучше подходил к ритуалам, церемониальной магии и воззваниям к древним Богам.
Ингрид достала из комода личную книгу Теней, украшенную ленточками и стеклянными пуговицами, и без труда нашла заклинание «Холодное сердце».
Затем ведьма зажгла несколько синих свечей и начертила мелом пентаграмму, в центр которой поставила чашу со льдом. Бросив последний взгляд на луну, она опустила голову и растерла себе ладони. И почти увидела черную дымку, исходящую от тела…
— Я — древняя ведьма из древнего рода и обращаюсь к темным Богам по праву, — Ингрид громко и четко выговаривала каждое слово. — Умоляю, отведите беду! Спасите нас всех от Тревожного Саббата. Дайте мне смелость и силу все изменить. Могучая Темная мать, Милосердный Пресветлый Отец, к вам взываю!
Ингрид взяла чашку со льдом и почувствовала, что тот мгновенно тает.
— Так же, как и твое холодное сердце, Ким, — прошептала девушка.
И тут неведомая сила подняла ее в воздух и швырнула об стену.
Ингрид поползла к пентаграмме, пытаясь стереть край, чтобы развеять колдовство.
Но не тут-то было. Перед ней стояла невидимая преграда.
— Чертов Саббат, — взвизгнула ведьма. — Да пропади оно все пропадом.
И тут Ингрид могла бы поклясться, что две сильные руки подняли ее в воздух на полтора метра от пола. Лежа в невесомости, девушка ощутила себя мухой в варенье. Она даже не могла шевелиться, только руки тряслись мелкой дрожью.
И тогда Ингрид осознала, что ее битва за душу Ким уже проиграна.