— И все же. Ты — моя девушка, — повторяет, смакуя. — Такое определение того, что есть между нами, тебе сгодится?
— Да, — счастливо киваю. — Да-да-да!
Лезу к нему с поцелуями. Бекетов с важным видом наклоняется, позволяя сорвать один короткий крошечный поцелуйчик с его упрямых губ.
— Говорю же, щеночек, — фыркает пренебрежительно. — Снова ластишься.
Но теперь я чувствую в его словах колкую усмешку, не злобную, скорее, ироничную.
Девушка Бекетова…
Это звучит так головокружительно, что я боюсь сделать хотя бы один шаг без поддержки крепкой мужской ладони, в которой зажаты мои пальцы.
Это шаг вперед. Большой. Большущий. Нет, просто огромный шаг вперед…
Если бы знала, что это шаг прямиком в пропасть, не радовалась бы так сильно.
Бекетов
Спустя несколько часов
— Глеб. На пару слов.
Отец отрывает меня от Марианны, приглашает отойти в сторону.
— Скоро вернусь, — наклонившись, целую кончики пальцев Марианны.
В ответ она светится счастьем, а на пышных губках появляется радостная, искренняя улыбка.
Небольшое происшествие днем здорово встряхнуло нас, заставило перестать собачиться из-за мелочей. Заодно напомнило, что я несу ответственность за жизнь мелкой бесявки. Нужно не позволять эмоциям брать верх над разумом. Если бы я так самозабвенно не ссорился бы с Мари, сидя за рулем, был внимательнее, смог бы предотвратить аварию, среагировав на опасность.
С того момента прошло несколько часов. Сейчас господствует тень и сумрак, территория дома освещена, как елочная гирлянда. В саду установлен шведский стол с закусками, официанты разносят выпивку между гостей, которых становится все больше и больше с каждой минутой. Они прибывают косяками, как среднеатлантические сардины, и скоро здесь будет не протолкнуться.
Главное, не потерять из виду в этом море тел свою Проблему.
Мой отец, старый жук, постарался, пригласив стилиста и визажиста. Моей девочке подобрали сумасшедше сексуальный наряд. Длинное платье благородного, винного оттенка, с проймой в виде лодочки, с открытой спиной. Платье безупречно сидит на стройной фигурке моей девочки.
Папаня пожертвовал Марианне даже комплект драгоценных украшений, принадлежащей нашей прапрабабушке. Трехъярусное колье, украшенное первоклассными рубинами, и длинные серьги. Смотрятся дорого и эксклюзивно. Последний раз я видел эти украшения на маме. Когда стало известно об изменах, папаня припрятал комплект далеко в сейф и не показывал его ни одной из своих многочисленных любовниц, шлюх или жен, которых он сменил немало.
Однако сегодня ожерелье вновь вышло в свет и привлекает взгляды слабого пола. Я пытаюсь не беситься из-за этого широкого жеста отца, стараюсь не искать в его действиях тайный смысл, но смысл то и дело сам всплывает, становясь занозой в заднице.