Клейтчс протянул ему его ведомости обратно.
— Благодарю, мистер Клейтчс, но… значит, вы не будете их подписывать?
— Нет, не буду. Кто вас знает, а если вы все-таки ошиблись?.. — мистер Клейтчс помолчал. — И даже если не ошиблись… отправляйтесь сразу к мистеру Бдэчжу… вот уж участливый человек, говорю вам как человек, участия лишенный. Он своего никогда не упустит. Не поймите меня неправильно, он, конечно, прекрасный руководитель, но выжмет из вас все соки. Если только вы действительно подготовили ведомости без ошибок, вы невероятно талантливы… а коли так — он найдет применение вашему таланту — до последней капли. Он умеет получать от всего максимальную пользу… Быть может, он вам рассказывал: мы с ним начинали в одном отделе — в этом. Когда я сюда поступил, он был вторым ассистентом. Теперь я ведущий специалист в отделе, а он — руководитель целого ведомства, где отделов, подобных моему, — десятки. И я вас спрошу, в чем тут дело?.. А, можете не отвечать… если у меня и был шанс, я его упустил еще в тот день, когда сдал ваш проект в архив. И теперь, когда вы выполнили свою работу, я не желаю гнаться за упущенным и прилепляться к вашему успеху… считаю, что это, если вы меня понимаете, ниже моего достоинства. Давайте, идите уже!
***
В СМИ этот случай не получил широкой огласки (которую, заметим, вполне заслуживал), возможно, в первую очередь из-за нежелания мистера Бдэчжа. Все, что было, — лишь крошечная газетная статейка в одном из изданий, где самым очаровательным образом умудрились написать имя мистера Макинтоша с ошибкой. Мистер Макинтош тем не менее не испытывал ни капли сожаления по этому поводу. Быть может, знал, что у него еще будет возможность не раз увидеть собственное имя в газетах и считал это лишь вопросом времени.
Да и какое это имеет значение?
Право слово, такие мелочи!
Главным было то, что он наконец получил значительное повышение, за которым вырисовывались новые, очень заманчивые перспективы карьерного роста. И мистер Макинтош был в полной боевой готовности!
Настроение у него было, что и говорить, прекраснее некуда (впрочем, когда оно бывало другим?). Два с половиной дня (большего он и не просил) помогли, как казалось, почти полностью восстановить силы, да к тому же было еще полторы недели, в течение которых оформлялись его документы. За это время кто угодно умается от безделья и возжаждет упорного труда!
Сегодня он смог наконец занять новый — собственный на сей раз, хоть и небольшой — кабинет. Стол был очень удобным, со множеством ящиков, впрочем, одному из них не помешали бы две перегородки, которые мистер Макинтош за это же утро и устроил. Прошло всего полдня, а он успел выполнить еще много всего! Разложил свои папки по полкам (шкаф был небольшой, но вместительный). Набросал в блокнот идеи по части украшения стен. Отдал распоряжение изготовить табличку с часами приема. Отправил родителям открытку, где сообщал о собственном повышении. Совершил обзор прессы за утренним кофе. Провел совещание, где присутствовали ведущие специалисты нескольких отделов, перешедших теперь под его управление. В число этих специалистов входил и мистер Клейтчс, который покорно принял все его указания со словами: «Да, сэр. Будет сделано, сэр». На сей раз можно было не сомневаться, что так оно и будет. У «будет сделано, сэр» есть только одно понимание.