Выхожу из ванной. Заглядываю в кухню, где Лера развешивает на сушилке, прицепленной к батарее, одежду. И иду дальше по коридору. Туда, где меня ждут. И где мне очень рады.
— Вот и я, — улыбаюсь ребёнку.
— Ну, наконец-таки! — всплескивает руками малышка и качает головой. — Мне пора лялю спать ложить.
— Значит, кроватку собираем в первую очередь?
Ксения поворачивается с недовольным лицом:
— Пап, ты меня не слушаешь что ли? Как я ее спать положу, если у меня коляски нет? В руках качать что ли?
— Ой, извините, пожалуйста, Ксения Валерьевна, — усмехаюсь я. — Я же не знаю, как у вас тут все устроено.
Под придирчивым взглядом малышки, опускаюсь на пол и подтягиваю к себе одну из коробок:
— Коляска, так коляска, — вздыхаю я, и поворачиваюсь, услышав, что маленькая проказница смеётся за моей спиной. — Чего?
— Ты в маминых штанах что ли?
Непонимающе оглядываю себя.
— Ты что, не знаешь, что мальчикам нельзя в девчачьей одежде ходить? Мне так Поля говорила.
— Это которая из твоего старого садика?
— Ну, садик-то новый. Просто меня там больше нет, — резонно замечает девчушка.
— Я понял. Но разве эти штаны не мужские? — задаю встречный вопрос.
Категорично машет головой:
— Ну, какие ж они мужские, если мама в них ходит.
— Ксения! — вдруг раздаётся голос Леры.
Поворачиваюсь на звук, и улыбаюсь во все тридцать два.
— Не вздумай нафантазировать там себе, — шипит Лера. — Просто удобные… Пойдёмте ужинать.
— Ну, мы ещё мебель не собрали! — возмущённо топает ножкой Ксюша.
— После еды. Пока у Кости одежда не высохнет, можете поиграть.
Ксюша ручонки свои пухлые складывает, и губы дует:
— Не пойду.
— Ой, это кто тут маму не слушается, — качаю я головой. — А я думал ты у нас послушная девочка?
— А ты пойдёшь с нами? — заинтересованно спрашивает малышка.
— Конечно, — поднимаюсь на ноги и протягиваю ладонь ребёнку. — Я жуть какой голодный.
— Но только обещай, что мы соберём все.
— Даю слово.
Сжимая в ладони маленькие пальчики, вхожу на кухню вслед за Лерой, улыбаясь ей в затылок.
Удобные. Как же…
Она первым делом подходит к сушилке. Трогает одежду и разочарованно качает головой.
— Не высохнет ведь, — улыбаюсь я.
— Рано радуешься, — шипит Лера. — Если потребуется, я буду с феном над ней сидеть.
— Мам, так у тебя же фен сломался, — вставляет своё, как всегда спасительное, слово Ксюша, уже уплетая гречку за обе щеки.
Лера обречённо вздыхает, глядя на дочь. Я же подбадривающе подмигиваю своему партизану. Перевожу взгляд на Леру. Серебристые глаза сочатся негодованием.
Пожимаю плечами:
— Ну, ведь не выставишь ты меня в мокрой одежде? А там, кстати, все ещё дождь.