Уже через секунду я понял, что она собиралась сказать. По комнате разлился болезненный стон. Вот черт…
— Ш-ш-ш, — я замер, и принялся поглаживать мягкие волосы. — Это первый раз? Не может…
Я заглянул в глаза наполнившиеся слезами, и осекся.
— Сейчас пройдёт… Сейчас… — бормотал я, с трудом сдерживаясь.
Она девственница? Была. Я воспользовался ею! В ее первую брачную ночь?!
О Боже. Что я творю?! Стараясь пересилить свои желания, я попытался отпрянуть, но Лера вдруг обхватила мои плечи:
— Только не уходи, — в ее голосе звучал неподдельный страх. — Не сейчас…
— Куда же я теперь уйду? — прохрипел я. — Столько глупостей наделал.
— Мы только начали, а ты уже жалеешь? — с болью в голосе выдавила она.
— Дурочка, — я коснулся губами ее лба. — Я боюсь лишь, что ты станешь жалеть потом.
— Раз уже все равно поздно, то давай доведём это до конца…
ЛЕРА
Сейчас я не могла ни о чем думать. Как собственно и всегда в его присутствии.
Только его сильные руки, что сжимают мою плоть. Хриплые стоны, что свидетельствовали о том, как ему хорошо со мной. Тяжесть его тела, что вжимала меня в жесткий матрас.
Я тянулась к нему всем естеством. Неумело. Инстинктивно. Но его отклик позволял мне действовать смелее.
— Лерочка, — прошептал он, упираясь лбом в мой лоб, — что же я наделал…
— Я… кажется, — чувствуя, как сознание плавится от его настойчивых действий, я едва могла говорить, — люблю тебя, Константин Дмитриевич…
— Ммм, — он сдавлено застонал, накрывая мои губы своими.
Я почувствовала, как в голове стали взрываться фейерверки. Тело словно воспарило, а затем вновь рухнуло на кровать. И тяжелая голова легла мне на грудь.
— Что ты такое говоришь, глупышка? — пробормотал Костя, немного отдышавшись. — Это все неправильно.
Я напряглась.
Чувствовала, как хрупкое счастье, которое затаилось во мне, готово вот-вот раскрошиться.
— Ты не можешь… любить меня, — Костя поднял голову и заглянул мне в глаза. — Я тебе вечно жизнь порчу. Даже сейчас… Ты ведь до сих пор пьяна, поэтому даже не способна осознать, какую ошибку я совершил. Я воспользовался…
— Заткнитесь уже, Константин Дмитриевич, — прошипела я, пытаясь выбраться из его объятий. — Если бы я не думала об этом в трезвом рассудке, ни за что не совершила бы даже будучи пьяной в стельку!
— Ну, подожди, подожди, — он принялся ловить мои руки, не позволяя выбраться из-под себя. — Позволь мне понять тебя. Не сбегай вот так.
Большая ладонь скользнула по моей щеке. Грубые пальцы осторожно убрали с моего лица растрепавшиеся волосы. Костя примирительно коснулся моих возмущённо приоткрытых губ своими губами. И я оцепенела.