Ночь же. Чего он так расшумелся. Ещё не хватало, чтобы мои родственнички сбежались.
Он продолжал ругаться, словно его действительно все это волновало. А я молча глядела на него, чувствуя себя наконец в безопасности.
Именно сейчас, когда он кричит, надрывая горло, я чувствую себя защищённой. В том числе от одиночества.
Наконец-то… кому-то не все равно.
КОНСТАНТИН
Я подавился своим гневом, когда Мандаринка, привстав на цыпочки, вдруг потянулась к моим губам. Тонкие пальчики прильнули к груди.
Ну же, Костя, очнись! Она чужая жена…
Ничего не помогало. И я знал это ещё с тех пор, как не смог устоять перед своей выскочкой-студенткой, хоть и нельзя было.
Да пусть хоть собственность самого дьявола! Если она сама хочет меня поцеловать… В бессилии перед этой девчонкой, я просто прикрыл глаза.
Какого черта она делает?
Мягкие губы коснулись моих. Я порывисто выдохнул, словно только того и ждал. Лера обвила мою шею руками. Прильнула всем телом.
Я боялся пошевелиться, словно мог вспугнуть ее. Но вот моя рука легла на тонкую талию, и я обнаружил под пальцами обнаженную кожу. Полотенце ускользнуло. Вместе с последней каплей моего самоконтроля.
Жестко прихватив затылок Леры, я с каким-то остервенением впился в ее губы. Руки жадно сминали нежную плоть.
Я хочу ее! Хочу! Плевать на все! Пусть после этого меня хоть уволят! Хоть убьют! Сегодня же отвезу ее в ЗАГС, чтобы она получила развод! Она должна стать моей!
— Моя маленькая, — прошептал я, осыпая ее тело поцелуями.
На ходу срывая с себя одежду, я подхватил Леру на руки. Я и сам не заметил, как мы оказались в кровати. Накрыл ее тяжестью своего тела, не прерывая поцелуев.
Не могу насмотреться, не могу насытиться ею. Даже когда она уже так близко. Я словно безумец! Так вот о чем говорил паромщик. Неужели это наваждение и есть любовь?
Я немного отстранился, чтобы взглянуть на свою девочку. Лежит такая беззащитная. Сморит на меня своими огромными глазищами. Пытается прикрыться руками. Вся ее напускная спесь словно испарилась. И сейчас я чувствовал себя нужным ей.
Значит любовь? Одно я знал точно, ни одна девушка из тех, что побывали в моих объятиях не вызывали во мне и доли такого трепета. Желания защитить. Жизнь отдать, если потребуется. Переплыть реку вплавь в мартовский холод. Наплевать на все запреты…
— Константин Дмитриевич, — взволнованно прошептала Лера.
— В темноте я просто Костя, забыла? — хрипло поправил я Мандаринку.
— Костя, я должна сказать…
— Если собралась оттолкнуть меня, то стоит делать это увереннее, — наставительно рекомендовал я. — Я уже не могу… остановится.