Снова бросаю взгляд в зеркало. Глядит на меня с очевидным осуждением. Ухмыляюсь, вспомнив, как когда-то давно мы ехали после нашей первой ночи…
«Смотрите уже на дорогу, Константин Дмитриевич», — сказала она тогда, усмехаясь.
И я ее за руку взял. Тоже тогда в смятении был. Но почему-то безмолвно счастлив. А сейчас даже за руку взять не могу.
Зато чувствую ее взгляд на себе. Буквально мурашки по шее, от этого пронзительного взгляда.
Снова заглядываю в зеркало, убеждаясь в своих ощущениях. Смотрит. Моя девочка. Хочу, чтобы дорога до ее дома оказалась бесконечной…
Лера вдруг опускает голову. Вижу, как она щеки ладонями трёт.
Плачет?
— За этим перекрёстком направо, — тихо выдавливает.
Паркуюсь во дворе дома, на который указала Лера. Выхожу из машины.
Упёртая девчонка, не дожидаясь, пока я обойду машину, сама пытается выбраться, крепко сжимая в руках дочку.
Молча забираю ребёнка, не обращая внимания на протесты Леры. Топаю к подъезду.
— Открывай уже, — велю.
Она губы надула. Хмурится, но подчиняется.
Я должен разобраться. Иначе мне гарантированы бессонные ночи. А я за последние четыре года и так на пальцах могу пересчитать ночи полноценного сна.
В квартиру заходит и тут же руки протягивает. Ха. У меня заложник.
Протискиваюсь в дверь мимо Леры. Пятка об пятку стягиваю туфли и бесцеремонно иду в комнату.
Укладываю малышку в кроватку и присаживаюсь рядом. Расстёгиваю дутую жилетку. Снимаю с маленьких ножек кроссовки. Замечаю темное пятнышко на лодыжке. Ударилась? Черт, я всего день с ней провел. Как можно было не уследить?
Осторожно провожу пальцем по бледному пятнышку в форме капельки, едва видимому в полумраке комнаты. Фух. Нет, вроде не синяк.
Укрываю малышку одеялом, и сожалением осознаю, что причины оставаться закончились.
— Спасибо вам, — Лера мнётся в дверях комнаты.
— В качестве благодарности приму чай, — улыбаюсь я своей неожиданной находчивости.
— Так… поздно уже, — все ещё пытается отвертеться от меня.
— Да я не спешу.
— Константин Дмитриевич, — вздыхает она, явно намереваясь от меня избавиться.
Поднимаюсь на ноги и молча прохожу мимо Леры. Шагаю в кухню. По-хозяйски включаю чайник. Без труда нахожу кружки.
— Темно ведь, — говорю тихо, когда замечаю силуэт Леры в проходе. — Значит можно просто Костя.
Она вспыхивает. Даже в тусклом свете льющимся от кухонного гарнитура, различимо ее смущение.
— Как чувствуешь себя? — тут же перевожу тему, осознавая, что переходить на личные темы еще слишком рано.
— Нормально, — буркает в ответ, явно не желая поддерживать со мной беседу.
Что ж, ладно. Сам как-нибудь справлюсь.