Только я ведь не любопытства ради потом ходила к твоему зоопарку. Лангри не поддаются дрессировке. Их не заставить ходить на задних конечностях и держать мячик на клюве. Но их можно прикормить. Речные лягушки для них настоящий деликатес. И я носила им лягушек (о-о-о! кошмар ничуть не меньше самих лангри!) каждый вечер, чем заслужила – не любовь нет! Они не способны любить. У них нет чувства привязанности! – заслужила узнавание. Этого достаточно, чтобы они не убили меня в первую же секунду, как догонят. А догонят быстро! И тех, кто идёт по тракту, и одинокую всадницу на лесной тропинке…
Вот и всё, малышка, вся история. Я расскажу тебе её снова, когда смогу заглянуть в твои звёздные очи, а то, что они будут именно такими, не сомневаюсь. Ты унаследуешь доброту, утончённость и любовь к поэзии. Ты унаследуешь и эмпатический дар, по сути ничего с настоящей магией не имеющий, как не относится к магии талант художника или поэта, или певца. Вернее, относятся, но скорее в метафорическом плане – создание шедевров, конечно, тоже своего рода магия. Но не та.
Будь я настоящей колдуньей, наверное, нашла бы возможность снять заклятие с принца иным способом. А так… я долго думала и пришла к выводу, что одних моих сил не хватит, что необходимо обладание частью ауры Алекса. И получить ее можно только одним способом…
Я поговорила с ним. Оказывается, он слышал в детстве историю, как одна женщина поклялась отомстить королю за что-то. То ли он отверг её, то ли упёк подальше от людских глаз, – неизвестно, чем вызван был её гнев. Но слово она сдержала. В итоге Алекс лишился возможности создать семью, принимать суровые решения, король от отчаянья спился, а страна оказалась на грани распада.
Единственное, о чём он спросил, будет ли новая личность после снятия колдовской ауры помнить меня? Честно созналась, что не знаю.
Он обещал подумать и через несколько дней пришёл ко мне с розами… Вот так. Чувство долга свойственно не только моему дядюшке. Полностью отказаться от себя, знать, что ты сегодняшний перестанешь существовать, а что завтра будет – неизвестно, это мужество, малышка.
Король Алекс Первый жив-здоров, начал проводить реформы, заменил всех своих министров, повысил налоги, объявил герцогов мятежниками и подписал указ об их аресте – всё за неполные три дня правления, правления жёсткого и бескомпромиссного, именно такого, о котором мечтал Советник Торн и которое считал единственно верным в сложившейся обстановке. Наверное, теперь будет всё хорошо. Наверное…
А меня он так и не вспомнил. Впрочем, это совершенно неважно, потому что молодой король не имеет ничего общего с тем Алексом, которого помню, похоже, только я, ну и дядя, наверное. Внешность у него – и та стала другой, грубоватой, жесты – резкими, звёздный свет в глазах погас. Он по-прежнему симпатичный парень, но не более того. Уж не в моём вкусе – точно!