Она для него была словно глоток свежего воздуха. Часто, в отсутствии посетителей, она подсаживалась к нему за столик, и начинала какой-нибудь разговор. И Славик сам не замечал как в какой-то момент он отвлекался от игры, и уже внимательно слушал девушку.
А она все говорила, говорила и говорила. О всякой ерунде. О красивом дорогом платье которое видела вчера в магазине. Или о красивой сумочке, которая отлично подошла бы к её туфлям. Славик открывал кошелек и протягивал ей очередную пятитысячную купюру. Девушка ласково улыбалась, целовала его в щеку, и снова возвращалась к работе.
Уже даже официанты заметили это гипнотическое воздействие девушки на шефа, и частенько через нее оказывали влияние на Славку. Нужен отгул, или премия, они сразу бежали к Юле. И девушка помогала, разумеется, не бескорыстно. Однажды так случилось, что назвал он свою жену именем официантки, и угодил в гостиную на диван. Казалось бы, он должен был оправдываться и извиняться, но вместо этого он снова выставил виноватой жену. Ведь именно она стала ревновать его, притом впустую, ей и извиняться. Вскоре он уже даже перестал ждать от неё извинений. Ему казалось, а может, даже не казалось, что попроси его Юля развестись с женой, и он с радостью это сделает. Только вот девушку вполне устраивало существующая на данный момент положение дел.
33. Как думаешь, ты сможешь уговорить моего отца дать пропуска и разрешение на съёмку в морге?
Утром Славка выглядел слегка помятым и Яков сразу обратил на это внимание: «Судя по всему, вы вчера неплохо погуляли у тебя в кабинете».
«Мы с ним пили только безалкогольное.Я всю ночь уснуть не мог от таких новостей»,– оправдывался Славик.
«Я тоже! Не каждый день о себе правду узнаёшь. Оказывается я монстр, не дающий тебе спокойно жить»,– Яков недовольно поджал губы.
«Я такого не говорил! Вернее, даже если что-то и говорил, то только ради дела. Если ты не понял, то я то и ввязался в это дело, только для того, чтобы спасти тебе жизнь. Разве этого не достаточно, чтобы реабилитировать меня по всем пунктам?»,– голос Славика срывался на крик.
«Да я же шучу,– мужчина громко засмеялся,– ведь, в отличии от Виктора, ты знаешь себе цену. Это он избалованный отпрыск своих родителей, желающий мнимого ощущения свободы. А ты. Ты по настоящему свободен! Ты – Ломающий реальность, а не какой то там Витька Сорокин. Ты сам разруливаешь такие дела, в твоих руках были жизни таких людей».
«И даже самого Витьки Сорокина. Только он еще пока об этом не знает, как и о том, что мой «дядя» бессмертный,– Славик едва заметно улыбнулся,– ну, так как мы с ним поступим, дядюшка?»