Букелларии поглядывали на стальную фигуру с опаской. Некоторые, кто достаточно осведомлён о происходящих процессах, уже понимали, к чему идёт дело. Если всё будет идти так, как идёт, букеллариев заменят «Чёрной гвардией», преданной и неубиваемой. Потому что нельзя убить то, что уже мертво.
- Приветствую, стратиг, - поклонился я, а следом и Эстрид.
Мы сели на стулья рядом со стратигом, после чего засуетились слуги. Передо мной поставили тарелку с наваристой ухой. Уху византийцы любят, впрочем, как и я. До осени будет нерест, поэтому в окрестных реках полно лосося, поэтому уха лососевая. В России я бы отдал за подобный ужин приличные деньги, а в Адрианополе люди едят такое практически каждый день.
- Сегодня выступают музыканты и артисты, - сообщил стратиг, прожевав кусок курятины. - У труппы Александра есть отличная постановка комедии «Близнецы». Вы пришли как раз вовремя.
Вечер проходил непривычно, так как я и у себя в родном мире редко посещал тусовки, а тут вообще другой уровень - как посещение частного концерта в доме крупного олигарха. Я о таком только слышал.
Эстрид чувствовала себя не в своей тарелке, как и я.
Комнин беседовал со своими воинами, а дочь его помалкивала, без особой охоты жуя виноград. Вообще, непонятно, какая у неё роль при дворе Алексея. Сначала я думал, что она у него за бухгалтера, раз хорошо, по нынешним временам, считает, но за бухгалтерию отвечает эконом Акакий, поэтому подобная роль для неё исключена. Полагаю, её единственная задача - быть дочерью стратига и существовать без какого-либо серьёзного дела. Это было прискорбно, так как даже я заметил, что эта женщина крайне умная, поэтому было жаль видеть столь напрасное расходование потенциала…
- Когда мы сможем уйти? - тихо спросила у меня Эстрид.
- Вероятно, после окончания постановки, - так же тихо ответил я. - Я и сам не рад, что приходится сидеть тут, но лучше не портить отношения с Алексеем.
Эстрид кивнула и уткнулась в тарелку с ухой.
Нет, уха была вкусная. Такую вкусную я ещё никогда не ел, но я, по натуре, интроверт, поэтому предпочитаю принимать пищу либо в одиночестве, либо в узком кругу знакомых людей.
Наконец, началось представление.
Ранее виденные люди, принятые мною за циркачей, заняли места на сцене, оборудованной в обеденном зале, аккурат напротив стола, и начали свою постановку.
Смотреть на это было, скажем так, смешно. Но не потому, что это было вершиной комедийного искусства, а потому, что юмор там отсутствовал. Нет, по реакции большей части зрителей всё было, как надо, но, лично для меня, это всё было как просмотр юмористической передачи с целевой аудиторией не старше восьми лет…