врасплох пойманные светом,
благословенны Енисеем
и совершенной красотой
пленённые, добрались к месту,
что Дивногорск себя зовёт.
И обратно, на исход,
откуда виден уголок,
где жил писатель и творил,
где его не забывают.
Ох, как богаты здешни дали!
Как любим мы тебя, Сибирь!
Гордый я смотрю в апрельское окно,
на одичавшей вишне воробьи повисли,
в спешном вальсе кружатся снежинки,
превращает ветер их в пружинки.
Ещё позавчера здесь было солнце
и всюду было слышно, как жизнь льётся,
и сердце трепетало об одном,
скорей бы лето распахнуло двери,
впустить бы тёплый воздух в дом.
Увы. Сегодня день весь кувырком,
неведомо куда летят все планы,
неважно, что будет потом,
если улыбкой озарять кварталы.
Может, лучшее,
что стоит вам сказать,
это то, что тёплый
майский ветер дует.
Он волшебник,
в поколении каком,
не сосчитать,
нам привычно
лето наколдует.
С головой на радостях
будем нырять
в эти чудные
деньки и ночи.
Совсем немножечко
осталось подождать,
в магию времени
поверить прочно.
День, как прохожий, растворился
в толпе зажжённых огоньков.
И тень усталая ложится
на крыши пряничных домов.
Сумрак взглядом с поволокой
влечёт в мир волшебных снов,
накрывает одеялом
серебристых облаков.
Слышен звонкий признак мая,
птичка каменка поёт,
заливается усердно,
не жалея сил и нот.
И деревья тон сменили,
стали жуткими, хмурными,
ветви, словно лапы зверя,
к ним пуще нет того доверия.
А на печи вскипел наш чай,
душа открыта для любви,
чаще нужно замечать
вокруг себя простую жизнь.
На белых шёлковых цветах дерева небольшого
мерцают, словно огни, ароматом околдованные,
аурой тела живого, невидимой нитью прикованные,
сводя с ума красотой, лёгкие крылья капустниц.
Голодные, только проснувшись,
жадно слетелись бабочки.
Лепестков, еле касаясь, вкушают нектар,
в солнечной пыли измазавшись,
ловят жизни секунды.
Множество микро следов они нанесли на сердца,
радовали прохожих,
умиляли их разных оттенков глаза.
Но вот уже вечер июльский укрывает
одеялом теней летний день.
Становится воздух чуть грустным,
мотивы лирическими, мысли о сне.
Ласково кот трётся о ноги,
позади заботы, тревоги.
Бросишь взгляд невзначай в окно,
бьётся в него мотылёк настырный,
а картина погасла, испарились, а жаль…
Мотыльку всё равно, у него чудные с бархатом крылья.
Изумрудный неоновый свет
могучих деревьев стволы
в объятия сковал,
словно солнца лучи
проник глубоко
в таинственный лес.
Создал жуткие тени
растений, ветвей,
ощущение теперь,
будто бродят по лесу звери,
невиданных раньше мастей.
Взглядом зловещим
смотрят куда-то
сердцевины цветов,
их бурные реки