– Ну, в общем, да, – он посмотрел на дедушку, потом на отца и все же запихнул картошку в рот. – Он добрый, мы с ним польский учим. Он так смешно говорит и читает. И математику ещё. А на ночь он мне сказки читает. И рассказывает тоже. А еще он мне бобра сшил, вот, – он дотянулся до трюмо с сервизом и стащил с него пучеглазую игрушку. – Вон какой!
Омега вздохнул почти обреченно, опустившись на стул. Для него это всё звучало как какое-то безумие, будто он слушал пациентов из психушки, которые доказывали, что жить под мостом и есть из помойных баков вместе с бездомными кошками – предел мечтаний любого человека. Для него это была не жизнь, а какие-то глупые, детские идеи.
– Ну да, учит польский и математику. И шьет игрушки, – саркастично повторил Константин, до сего момента тихо сидящий и уминающий ужин. Он вообще редко говорил, больше слушал и давал короткие комментарии.
– А в чем проблема? – Вислав уже не на шутку завёлся. – Они занимаются вместе, Алек учит язык, помогает Яше. И он всегда при деле, учится шить. На будущий год поступит в колледж. Пап, я устал от этих разговоров. Ты мне звонишь каждый вечер и талдычишь, что Алек – плохой омега. Ты мне при встрече это говоришь. Ты его гнобишь при любом удобном случае, – он цедил каждое слово. – Ты отстанешь от нашей семьи или нет в конце-то концов?! – он рявкнул, хлопнув ладонью по столу так, что кружки подскочили.
– Не ори на папу. И сядь, психованный, – произнес отец, смотря на мужчину исподлобья. Что он, что его супруг искренне считали, что Вислав просто идиотничает всю свою жизнь, выбирая совершенно неадекватные пути и людей вокруг себя, при этом никого не слушая.
– Да вы шутите что ли? – сипло выдохнул мужчина. – Отец, какого чёрта ты тоже этот бред поддерживаешь? Мы уже, кажется, всё это обсудили ещё месяц назад, если не больше. Зачем опять всё это поднимать и обсуждать?
– Папа дело говорит. Твой омега не стоит ничего. Он пустоголовый подросток. Да, милый, да смазливый. Да он даже не смазливый толком, такой, на любителя.
– Может, я сам уже решу, с кем мне быть? Я не маленький ребёнок, очнитесь!
– Ты уже решил один раз. И вот, что вышло, – мужчина кивнул на Яшу.
– Пап, закрой рот, я серьёзно. Он не «что», а мой сын, – мужчина положил мальчику на плечо руку. – Пойдём, Яшунь, поедем домой.
– Куда ты поедешь в таком состоянии?
– Куда надо. Придёте в себя, тогда поговорим. А то вы уже совсем берега видеть перестали. Идем, милый.
Яша, прижав игрушку к груди, робко встал из-за стола и поспешил за отцом, держа его за руку. Ему всегда было очень страшно, когда старшие ругались. А тем более, когда он сам становился предметом ругани, хотя ещё даже ничего такого и не сделал. Юный альфа всегда очень остро переживал такие ссоры, не понимая, почему взрослые просто не могут договориться. Тем более, он знал, что у одноклассников такого нет, их родители ругаются довольно редко или вообще не ругаются.