Парень откинулся на спинку и взял листок бумаги, на котором были выписаны отрезки времени, в которые необходимо было уложиться в выборе билетов. Да, вид бурной деятельности Алек создавал очень уверенно. Но его мучили совсем другие мысли и притом довольно давно. Ведь, по сути, он постоянно жил с альфой, они спали вместе, в одной постели, провели уже две течки, но паренёк продолжал чувствовать себя свободным и независимым. Будто они были просто партнёрами-сожителями, которые друг перед другом ничем не обязаны. Наверное, потому, что они никогда не обсуждали свои планы на будущее. Вислав не заговаривал ни про свадьбу, ни про детей, ни про что. У них не поднимались никакие темы, которые могли бы показать, что у мужчины есть серьёзные планы на будущее. А, возможно, их и не было? Возможно Вислав ждал, когда юный любовник вырастет, и тогда можно будет что-то планировать? Возможно, не верил пока что в ответные чувства паренька и ждал, когда что-то сможет их действительно подтвердить.
Но Алека это не терзало. Его скорее волновали сами ограничения его свободы. Что он может себе позволить, а чего нет? Никто не ставил рамки, но никто за них и не выходил. День изо дня не происходило ровным счётом ничего, что могло бы пошатнуть их взаимоотношения. Вислав жил спокойной семейной жизнью, а Алек скучал. И с каждым днём всё сильнее. Он не обзавёлся друзьями по возрасту, а с соседями было не особо интересно. Что они обсуждали? Цены в магазинах, рецепты, местные сплетни про людей, которых юноша и в глаза никогда не видел, своих детей и прочую родню, иногда что-то совсем что-то скучное вроде экономики и проблем в стране. На таких разговорах парню и вовсе хотелось уснуть. Так что гулять приходилось в одиночестве, чтоб не поддерживать унылым голосом всю эту болтовню. Иной раз Алек смотрел на группки таких же подростков, которые шли по главным улицам, смеясь и потягивая кофе из бумажных стаканчиков, но искренне боялся к ним подойти: слишком был не уверен в своём польском. Ему казалось, что он звучит очень смешно и нелепо, под стать своему внешнему виду. Хоть здесь и не вызывал такой ажиотаж, как в родной Италии, всё равно чувствовал себя каким-то не таким. И слова Вислава не помогали изменить это отношение к себе.
Алек чувствовал, как потихоньку начинает замыкаться в себе, всё больше сидя в мастерской, проводя там дни напролёт, а то и ночи, если слишком увлекался. А потом смотрел видео или фотографии в Интернете, как проводят жизнь ровесники и плакал, потому что чувствовал весь идиотизм той жизни, которой жил сейчас. Надежда ещё была, конечно, на колледж, но, когда он туда поступит? Поступит ли на будущую осень? А если нет, то что? Ждать ещё целый год? Нет, эта мысль была просто невыносима. За этот год он совершенно точно пропадёт с таким ритмом жизни.