От этих мыслей меня отвлекает хозяйская тень. Как же я не расслышала его шаркающих шагов? Впредь будь внимательнее, Мария — Мариам!
— А вы, Машенька, умеете заваривать чай! По-восточному…
— «По-восточному» — это означает следующее: заварка выливается в пиалу, а оттуда снова в чайник. И так несколько раз кряду. Правда, за неимением пиал, в ход идут чашки. Завершив ритуал, мы возвращаемся в гостиную и устраиваемся за журнальным столиком. Лео, он же Леонид, заметно приободряется и берёт на себя обязанность разлить чай. Чайник над чашкой он держит высоко. Тоже на восточный манер.
— Вы живёте один? — За совместным чаепитием рамки интимности расширяются, и подобное любопытство вполне оправдано.
— Моя супруга — журналистка, а потому частенько отсутствует. Может, знаете? Инга Шах.
«Ещё бы! Её типично рязанское личико вкупе с экзотической фамилией периодически мелькает в ящике. Получается, девушка живёт на два дома — московский и каргыджакский».
— Инга полна амбиций, — продолжает Леонид — Лео. — А я не препятствую. Тем более что у меня хорошие соседи.
Здесь я готова поспорить, но воздерживаюсь.
— Это была инициатива Инги — нанять Мусу. Хотя лично мне было неудобно выходить к Окуевым с подобным предложением. Но Инге не занимать решимости.
Кто бы спорил? Я тоже успела убедиться в этом, коротая вечера за просмотром российских телеканалов. Безапелляционный тон его благоверной в моей голове внезапно заглушает интеллигентная интонация хозяйского голоса:
— По крайней мере до сегодняшнего дня всё было хорошо.
Я оглядываю стены гостиной:
— У вас большая библиотека. Можно посмотреть?
— Пожалуйста! — Хозяин рывком поднимается с диванчика. Это страсть библиофила придаёт ему сил или… та розовая таблеточка, которую он проглотил?
Мы вместе подходим к стеллажам. Основу собрания составляют книги по всемирной истории. Есть биография Ататюрка — на русском. Несколько Библий в разных переводах, Бхагават — Гита и Коран.
— Сколько всяких правил придумано, а человек так и застыл на уровне выбора рептилии: «Беги или нападай!» — грустно замечает господин Лео.
— Можно? — Я протягиваю руку к зелёной обложке.
— Конечно.
Я беру томик.
— Вам действительно интересно, Мария?
— Жить в стране и не знать основы морали, по крайней мере, опрометчиво, — говорю я и открываю томик.
— С этим не поспоришь.
— Сура «Аль-Кахф», — вслух зачитываю я.
— «Они продолжили путь, пока не встретили мальчика, и он убил его. Он сказал: „Неужели ты убил невинного человека, который никого не убивал? Ты совершил предосудительный поступок!“».
Я прерываюсь: стоит ли продолжать эту щекотливую тему?