— По уговору, кладем пятачок серебра. Вот. — На стол легла монета, — Свяжем тебе руки веревкой, так, чтобы между ладонями осталось место свечку воткнуть. Подожжем ее. А ты на брюхе ползи, не погасивши огарка, с одного края камеры до другого. Догребешь, не погасивши огня, серебрушка твоя. Затухнет — сам виноват, считай, даром елозил по грязи. А нам потеха.
Мужик согласился. Дал спутать себе руки. Огарок и в самом деле оказался не велик. К тому же горячее сало капало на пальцы, обжигая, да и сроку, пока фитилек сам собой не догорит — не много. Вот и принялся шальной пьянчуга, извиваясь, ползти. И конечно, не смог удержать огарок. Блатные веселились от души. Даже битый Славкой молодой вор проснулся и радостно скалил прокуренные зубы, то и дело незаметно бросая злобные взгляды на своего обидчика.
Он же и принялся довольно изобретательно издеваться над «уточкой», шпынять его и всячески унижать. А тот, войдя в раж и уже видя себя со стаканом водки или еще какого пойла, ни на что не обращая внимания, пополз снова. На этот раз игра привлекла внимание всех, даже морщившийся сначала рабочий поглядывал не без интереса. Славке такие забавы были отвратительны. Он едва сдерживал себя, чтобы не вмешаться. Но понимая, что со своим уставом в этот монастырь и в эту эпоху лучше не соваться, терпел. Пусть и с трудом, морщась, словно от зубной боли.
Но одно несомненно, сонливость на время ушла. В поднявшемся шуме он не сразу уловил еле слышный шепот:
— Товарищ, будем спать по очереди.
Вяче скосил глаза в сторону рабочего, тот, вроде бы с интересом наблюдая за мучительством, немного наклонился вперед, и, едва шевеля одним уголком рта, чтобы сидящие с другой стороны воры ничего не могли углядеть, повторил:
— Спать по очереди. Ты — первый. Я посторожу.
Хворостинину оставалось только, соглашаясь, качнуть тяжелой головой. Обсуждать тут было нечего.
Мужик между тем с третьего захода умудрился выполнить свой «квест». Даже не сняв веревки, он, подойдя к столу, дрожащими спутанными руками потянулся к монете, но «шестерка», видимо, желая отыграться хоть на ком-то, с силой пихнул его в спину ногой. Пьяница повалился на пол, едва не опрокинув стол и сильно рассадил себе лоб, так что по лохматому лицу его потекла кровь.
Но он не обратил на это никакого внимания, а торопливо полез отыскивать укатившийся под нары пятачок. Найдя его, мужик сунул монетку себе за щеку и только потом развязал путы. Было видно, что ему все равно.
— Эй, свинья, вылижи мне сапоги, я тебе еще гривенник дам, — скалясь, бросил «шестерка».